Я удивленно моргнула, глядя на Розу. Папа тоже.

А Роза посмотрела на нас и рассмеялась.

– Да нет же, разумеется, магия здесь ни при чем, я пошутила! Просто заворачиваю каждую вещь в пузырчатую пленку, – объяснила она.

– А где вы спите? Я нигде не вижу кровати, – спросила я.

– Флосс, не надоедай миссис Розе, – сказал папа. – Неприлично задавать так много вопросов.

– Да ничего страшного, – ответила Роза. – Видишь тот диван? Поднимаю сиденье – и моя кровать готова. Уютная, полностью скрывающая меня от посторонних взглядов.

– А Саул? Где его кровать?

– У него теперь собственный фургон. Саул стал уже слишком взрослым, чтобы жить в одном фургоне со своей старенькой матерью.

– А где же отец Саула? – спросил папа.

– Так кто здесь надоедает с вопросами? – хмыкнула Роза. – Ладно-ладно, отец Саула смылся от нас давным-давно. В последний раз его видели с какой-то цирковой гимнасткой, вдвое моложе его.

– О, простите, – покраснел папа.

– Не волнуйтесь, голубчик. Мне нравится быть независимой. Ну вот! – Она растянула подол моего розового платья. Оно было мокрым, но грязи на нем действительно почти не осталось.

– Великолепно! – похвалил папа.

– Ну так опыт большой! В детстве Саул ни разу не приходил чистым с гуляния, – ответила Роза.

Она сполоснула тазик, заново налила в него воды, достала чистую тряпку и сказала:

– Ну, сэр, теперь ваша очередь.

– Я не сэр, я Чарли, – сказал папа. – А это моя дочь Флосс.

– Добрый вечер, Чарли. Ну давайте приводить вас в порядок. Тот маленький негодяй раскроил вам губу и расквасил нос. Теперь вам день-другой нельзя будет целоваться.

Она очень осторожно вытерла папе лицо. Обычно, если папа ударится или порежется, он ведет себя как ребенок, но сегодня держался молодцом и ни разу не поморщился, даже когда Роза обрабатывала его порезы антисептиком.

– Так, а ваши ноги? На них тоже есть порезы? – спросила Роза, глядя на разодранные на коленях папины джинсы.

– Нет, ерунда, там я всего лишь слегка ободрал кожу, – ответил папа.

– Вы очень мужественный, – сказала Роза. – Но встряску мы все пережили основательную. Думаю, глоточек бренди поможет нам успокоить нервы, как вы полагаете?

Она налила бренди в два симпатичных темно-красных стаканчика, а мне дала вкусного-превкусного лимонада в большом кубке из зеленого стекла.

– Как вам это белое вино, мадам? – спросила она, подмигивая.

– Чудесно! – ответила я. – Но нельзя ли мне еще и чашку чая?

– Ты же не любишь чай, Флосс! – удивился папа.

– Не люблю, но хочу, чтобы Роза погадала мне на чайной заварке.

– Э… честно признаюсь, милая, у меня в шкафу только чайные пакетики.