— Чочу!

— Это не я, — тут же донеслось из-под стола. — Клянусь Уичтли-Почтли и стаей его ручных койотов!

— Очень разумно клясться именем бога обжорства и его чревоугодниками, — хмыкнула я, проходя и беря в руки бананы.

Нет, это ужасно. Есть это невозможно. Надо все отдать. Один только вопрос: куда это ему лезет?

— Все боги одинаково прекрасны и могущественны, — ни капли не смутился Чочу. — А если ты считаешь иначе — скажи это Муэрте-Катрине, которая ходит к людям как к себе домой.

— Сравнил, — фыркнула я, возвращая бананы на место и доставая из шкафчика молотый кофе и перец. Сейчас нужно сварить покрепче, согреться, расслабиться и хорошенько подумать. Алехандро оторвал меня от попытки поговорить с богиней, рано или поздно надо будет продолжить. Работа сама себя не сделает, а мне сейчас катастрофически не хватает рук.

Карнавал Мертвых — это не просто праздник, когда истончаются границы между Оутлем и другими мирами. Это безграничное веселье, граничащее с безумствами и кровью. Мы надеваем самые лучшие одежды, разрисовываем лица, маскируясь под эс-калавера, громко говорим и ничего не боимся. Сама Муэрте-Катрина спускается к нам и ходит среди простых жителей. А еще… много чего.

— Чочу, вылезай оттуда, — отрезала я, поставив кофе на огонь.

Случайно глянула в окно — ничего. Тьма. Даже луна спряталась за тучами. Дождливый Ягуар редко оставляет небо ясным, словно ревнует к земле красоту звезд.

— Не вылезу. И не подумаю. Имею право, в конце концов. И верни мои бананы, женщина.

Сняв кофе и водрузив керамический сосуд на подставку, я вернулась к столу и присела. Да уж… И дала же Муэрте-Катрина в личные помощники такой прожорливый череп.

Свет резко погас.

Я замерла.

Во тьме сверкнули два алых всполоха, и потянуло сладковатой гнилью.

Глава 3. Максимон

Воздух вмиг показался тяжелым и неправильным. Пальцы похолодели. Чочу перестал жевать. Я медленно поднялась и бросила взгляд на дверь. Неужто за мной уже идут? Ухватили след от самых пирамид?

Сердце заколотилось в горле. Так, глубокий вдох и успокоиться. Алехандро сказал, дома я в безопасности.

Я шагнула к выходу из кухни.

— Роза, не открывай, — прошипел Чочу.

— Нет, открою, — хмыкнула я. — Возьму тебя и выкину за порог. Пусть твари поиграют в ручной мяч.

Чочу с дробным стуком выкатился вслед за мной.

— Я не похож на мяч, Роза. А твое чувство юмора слишком специфичное.

— Жить с говорящим черепом, который ест все подряд, — вот это специфично. А все остальное — так, мелочи жизни.

По изрезанной узорами лобной кости пробежали ярко-красные молнии. Чочу однозначно злился, но возразить не мог, прекрасно зная, что я права.

В дверь что-то поскреблось. Мне стало не по себе. Легко сказать: «Не бойся». Куда сложнее это выполнить.

Я подхватила Чочу на руки. Что-то многовато черепов этим вечером. Но к этому я хоть привыкла, а вот с эс-калавера было приключение.

Воздух словно замер. Светильники тревожно моргнули и погасли. Половицы неприятно заскрипели. Я невольно отошла назад, поближе к стене.

— Роза, ну перестань уже, — сказал кто-то тягучим баритоном.

Светильники снова загорелись, более ярко, чем раньше. Я зажмурилась, невольно выставляя вперед руки с Чочу.

— Ну никакого уважения, — мягко рассмеялся незваный гость. — Чочу, я давно говорю: возвращайся под землю, там из тебя хотя бы не будут пытаться сделать ручной мяч.

Чочу только негодующе клацнул челюстью.