— Говорите, нашли? И где же?

— Там, в лесу. — Она махнула рукой в направлении, откуда они выехали. — Я догадываюсь, что эта лошадь аристократов, но это дает мне больше прав на лошадь, чем имеет ее хозяин. Мне повезло, и что ж в том плохого.

Сержант посмотрел на девушку строгим взглядом.

— Ладно, ничего плохого в этом нет, но сейчас вы все втроем должны слезть с лошади. Я забираю ее для армии. — Он сделал знак одному из своих людей. — Заберите эту лошадь, капрал.

Софи не осмелилась протестовать и спрыгнула с Биу, попросив Маркуса тоже спуститься. К ее облегчению он послушался, и она сначала сняла Антуана, а потом отвязала сумку. Сержант снова заговорил.

— Что в сумке? — В его голосе послышались нотки сарказма. — Кроме лошади, вы нашли что-то еще?

Девушка открыла сумку. Сержант увидел лишь свернутую шаль, кое-какую одежду и книгу, которая не заинтересовала его. Кивнув, он поскакал в сторону, и его солдаты двинулись следом. Софи проводила их взглядом, благодаря Всевышнего, что не выдала своего волнения. То, что они лишились Биу, было настоящей катастрофой, но по крайней мере девушку не заставили подписывать никаких бумаг и не подвергли допросу.

Что касается ее попутчиков, то Антуан сначала не понял, что лошадь забрали, но когда Биу исчез вдали, он разрыдался, упал на дорогу и стал биться в истерике. Маркус же, встревоженный реакцией внука, стал громко кричать, грозя кулаком вслед солдатам.

— Воры! — А затем, вспомнив об убийстве короля, закричал еще громче: — Убийцы!

Софи напрыгнула на него, закрывая ему рот рукой, а он вырывался, пытаясь освободиться. Некоторые из солдат обернулись, но разобрать, что кричит старик, было уже невозможно. Маркус продолжал отбиваться от девушки, крича и вырываясь.

— Послушайте меня, месье Маркус, — взорвалась она, толкая его, пытаясь усмирить. — Это мятежники, от которых мы бежим. Вчера они ворвались в замок, и ваша дочь просила меня отправить Антуана в Англию, где ему ничто не будет угрожать. Сейчас мы все вместе направляемся туда.

Он затих, опираясь рукой на ее плечо и тяжело дыша после их короткой схватки.

— Я все понял, мадемуазель, — тихо проговорил старик, и в его голосе послышалась тревога. — Но что с моей дочерью?

Софи потупилась:

— Боюсь, ее уже не спасти.

Наступила долгая пауза. Потом Маркус медленно проговорил:

— Упокой Господь ее душу.

— Аминь, — тихо откликнулась девушка.

Когда Антуан успокоился, Софи взяла сумку, и все трое двинулись дальше. Ночь они провели в заброшенном доме, а на ужин им хватило еды, захваченной Софи из замка. По дороге она купила Антуану на рынке одежду из домотканой холстины и длинную старомодную рубашку для Маркуса. На другом прилавке она заметила крепкие кафтаны и льняное белье для Маркуса и Антуана. Наконец обзавелась парой кастрюль и кое-какой кухонной утварью, отчего дорожная сумка потяжелела.

Следующий день принес новые трудности. Антуан начал капризничать, устал идти и все время просился на руки. Он соскучился по маме, няне, пони и игрушкам. Здоровье Маркуса вызывало все больше беспокойства: он отвык так долго ходить и почти рухнул на землю, когда они сделали очередной привал. По подсчетам Софи, им оставалось пройти еще около сорока миль, прежде чем они доберутся до побережья, и хотя на их пути встретилось несколько ферм, доехать на чем-то не представлялось возможности. Наконец им предложили старую костлявую клячу и маленькую телегу, в которой Маркус и Антуан могли уместиться. Девушка с радостью расплатилась.

Иногда путники останавливались в гостиницах, и как-то вечером за ужином Софи услышала разговор о семье аристократов, муже, жене и троих детях, которые были арестованы там.