После возвращения на родину супруги Федоровы работали в центральном аппарате разведки. Неоднократно выезжали за рубеж для решения конкретных разведывательных задач.

Полковник Федоров награжден орденами Красного Знамени, Отечественной войны I и II степени, Дружбы народов, двумя орденами Красной Звезды, многими медалями, а также нагрудными знаками «Почетный сотрудник госбезопасности» и «За службу в разведке». Скончался в 2004 году.

Полковник Федорова награждена орденами Отечественной войны II степени и Красной Звезды, многими медалями, а также нагрудными знаками «Почетный сотрудник госбезопасности» и «За службу в разведке». Скончалась в 2010 году.

Супруги написали две книги: «Будни разведки» и «Вся жизнь конспирация», в которых рассказали о многогранной и сложной работе разведчиков-нелегалов.

Но достойно защищали государственные интересы СССР не только ее граждане. Подбор агентов, которым предстояло работать на нашу государственную безопасность, был весьма многоплановой и очень сложной задачей. Особенно были ценны те люди, которые сотрудничали с советской разведкой по идейным соображениям.

Моральные аспекты агентурной работы всегда являлись сверхчувствительной областью нравственности. Оплачивается работа агентуры или нет, руководство разведки и сотрудники, работающие с ней, всегда считают хорошо расположенных к нам граждан других стран прогрессивно настроенными людьми и благодарны им за то, что они открывают нам доступ к строго охраняемым их государствами сведениям.

Однако очень важно понимать психологическое состояние наших помощников: борьба с собственной совестью рано или поздно проявит себя. И вот здесь только чуткий руководитель может помочь иностранцу, сотрудничающему с нами на основе идейной близости или по другим мотивам, но хорошо настроенному к нам, сохранить в собственных глазах уважение к себе.

Сахаровский всегда четко разделял агентуру на ту, которая отстаивает свои принципы и никогда не опустится до уровня провокатора или вымогателя, и ту, которую лишь сложившиеся обстоятельства вынудили сотрудничать с нами.

В любом случае Сахаровский требовал от разведчика при его контактах с агентом тонко чувствовать переживаемые тем моральные сомнения, поддерживать, помогать в тяжелые минуты.

Однако какими бы мотивами ни руководствовался агент, идя на сотрудничество с разведкой, он должен быть уверен, что, случись что-либо непредвиденное, руководство разведки предпримет все возможное, чтобы не оставить его в беде.

При беседах с сотрудниками Сахаровский обращал внимание на то, что у каждого агента свой потенциал, свои возможности, что основную тяжесть агентурной работы вынужден нести сам человек, согласившийся нам помогать. В то же время он подчеркивал, что при всем благожелательном отношении к агенту нельзя путать разведывательную организацию с благотворительной.

В тех же случаях, когда опасность провала агента становилась реальной и его пребывание на родине или в другой стране было нежелательно, руководство Комитета государственной безопасности и внешней разведки предпринимало все меры по немедленному выводу иностранца в нашу страну. Разведка обеспечивала его материально и гарантировала личную безопасность.

Доступ к выведенному в СССР агенту поначалу был весьма ограничен, так как его бдительно охраняли. В дальнейшем его трудоустраивали по его желанию или использовали для подготовки кадров разведки, а также на аналитической работе. Здесь следует отметить еще одно отличие советских спецслужб от спецслужб стран НАТО: руководство внешней разведки не требовало от агентов-эмигрантов в публичных выступлениях чернить свою страну и людей, с которыми они работали. В разведке их всегда рассматривали как профессионалов, которые с честью выполняли поставленные перед ними задачи.

Примером такого отношения к агентам-эмигрантам является вывод в СССР выдающегося советского разведчика Кима Филби.