Андропов и Сахаровский были очень похожи в своем скрупулезном отношении к порученным им важным государственным делам, вне зависимости оттого, какой пост они занимали. Но были между ними и существенные различия.

Юрий Владимирович всегда стремился к активной политической деятельности. Он отличался от своих предшественников и в МИДе, и в аппарате ЦК КПСС, и в КГБ широтой и глубиной интересов, хорошо разбирался в основных аспектах внутренней и внешней политики, идеологических и теоретических проблемах, являлся сторонником необходимости радикальных перемен и реформ.

Александр Михайлович был в большей степени профессионалом-практиком. У него всегда на первом месте стояли проблемы, связанные с деятельностью разведки. Он свято следовал неписаному закону любой из разведывательных служб, согласно которому каждый должен знать лишь то, что ему положено знать. Следует подчеркнуть, что такое разумное ограничение часто предотвращает взаимные упреки и обвинения, когда секретные сведения становятся достоянием гласности.

Таким образом, Андропов и Сахаровский как бы взаимно дополняли друг друга. А началось это взаимопонимание с венгерских событий. Они оба четко представляли себе, что эти события были заранее спланированы, согласованы и скоординированы центрами идеологических диверсий западных стран. Уже тогда им было ясно, что нагнетание напряженности в Румынии, Польше, ГДР, а затем и в Венгрии являлось попытками противопоставить социалистическому общественному строю в СССР различные модели национализма.

В этой связи интересно отметить, что, выступая 26 сентября 1964 года в Берлине на международной научной конференции, посвященной столетию Первого интернационала, Андропов подчеркивал:

«Не вызывает сомнений, что в наши дни национальный фактор превратился как в идеологии, так и в политике в важную силу, которую коммунисты не могут не учитывать. Наши противники даже заговорили о том, что именно национализму суждено стать плотиной, которая остановит дальнейшее движение коммунизма».

Говоря о борьбе с идеологическими диверсиями, Андропов отмечал, что в этой борьбе есть две стороны — внешняя и внутренняя. Что касается внутренней стороны вопроса, то он обращал внимание на направленность их на людей, чьи взгляды и поступки противоречат нашей морали, нашим законам. Подобные взгляды, считал Андропов, могут вызываться недостаточной идейной закалкой и политическими заблуждениями, религиозным фанатизмом и националистическими пережитками, житейскими трудностями и моральным разложением, а то и просто нежеланием трудиться. Именно таких людей держит противник под прицелом идеологической диверсии.

Что касается внешней стороны, то органы госбезопасности призваны ограждать интересы советского общества, нацеливая свои удары против действий главных организаторов идеологических диверсий — спецслужб западных государств. Борьба с ними, считал Андропов, должна носить самый решительный и бескомпромиссный характер. Такую борьбу и вела внешняя разведка под руководством Сахаровского.

Анализируя события осени 1956 года, необходимо учитывать, что в Венгрии тогда резко активизировали свою подрывную работу разведслужбы стран НАТО. Бурную деятельность развернули представители венгерских эмигрантских организаций за рубежом, рассчитывая на реставрацию в Венгрии довоенных порядков. Радиопропаганда на венгерском языке в те дни не ограничивалась критикой социалистического строя, но содержала конкретные указания: какие требования выдвигать в политической борьбе и как действовать вооруженным группам, вплоть до подробных инструкций, как изготовить самодельные горючие смеси и взрывные устройства для борьбы с советскими танками.

Разведорганы стран НАТО вербовали бежавших из Венгрии молодых людей и засылали их обратно для выполнения конкретных заданий. Вблизи Вены были созданы лагеря для венгерских беженцев, которые стали своеобразными рассадниками преступности не только в Австрии, но и в других странах Западной Европы.