Мы пробивались через снег, а она все время говорила, быстро, нервно и испуганно.

— Телл, они хотят убить вас. Я была не права. Телл! Но я ведь не понимала, что это за люди!

Когда мы наконец добрели до пещеры, от огня остались только крохотные искорки. Я раздул их, подбросил хвороста из запасенной кучи, чтобы согреть пещеру, и поставил на огонь котелок со снегом — сварить кофе.

Когда я поднял глаза, Эйндж стояла рядом и глядела на меня виновато.

— Телл, простите меня. Я ничего не понимала.

— А что вы еще могли подумать? Я просто подхватил винчестер и застрелил этих двоих. Неспроста, ясное дело, они ведь охотились за мной. Они хотели меня убить. Мне жаль, что вам довелось увидеть это.

Я подошел к зеву пещеры и выглянул наружу. Ярко сияло голубое небо, воздух был резкий и морозный, но Татхилла и его людей я не увидел — ни следа.

Я снова повернулся к ней.

— На востоке, — сказал я, — между людьми все еще время от времени случаются дуэли, но они их устраивают по правилам… все чинно и красиво, прямо как церемония. Единственная разница — что тут мы не утруждаем себя правилами. Там, где чуть не каждый человек известен, все по-другому. А тут у нас мы все друг другу чужие и незнакомые, и никто не знает, что за человек тот, с которым он схлестнулся, — джентльмен или нет. Вот потому он просто поднимает оружие и стреляет.

— То же самое мне говорил Джо. Я… я сначала просто не слушала. Это выглядело так… так жестоко.

— Да, мэм. Выглядело жестоко, и было жестоко. Только я никогда не понимал, какой резон, чтоб люди глядели на твой надгробный камень и говорили: «Это был человек, который не признавал насилия. Он был хороший человек… только теперь он мертвый».

Я помолчал, уставившись на деревья напротив.

— Нет, Эйндж, если людей, которые верят в закон, справедливость и порядочную жизнь для всех, убивают те, кто верит в насилие, так все остальное уже не имеет особого смысла. Я верю в закон и справедливость, верю во взаимную терпимость, но я ношу большой револьвер, мэм, и всегда пускаю его в ход, если надо.

Татхилл и его люди по-прежнему не показывались. Или у них что-то случилось, и они застряли в пути, или они по-индейски подкрадываются ко мне, чтобы окружить и подстрелить в удобный момент. Снег и лед покрыли кучи пустой породы, выброшенной из туннеля, так что вряд ли они сразу догадаются, что тут и есть шахта.

Эйндж увидела моего Блэкстона и взяла его в руки.

— Вы изучаете эту книгу?

Она смотрела на меня с любопытством.

— Да, мэм. Есть на свете книжки, вроде этой, которые позволяют человеку гордиться, что он человек.

— Вы хотите стать юристом?

— Не-ет… мой брат Оррин уже сделался законником, но он всегда был мастак поговорить. У него от природы дар — по-валлийски подвешенный язык. А меня природа ничем не одарила, мэм, я просто человек, который пытается, как может, делать то, что считает правильным.