И он знает.

И работает он на СИБ.

Менщиков знает. И куча людей, вовлеченных в заговор с его стороны, тоже.

Влад знает.

Ребята из дальневосточной разведки знают.

Точное число знающих уже не установить.

Скоро вся империя будет в курсе, а Ломтев приближался к цели слишком маленькими шажками…

– Расскажи мне о Дальневосточной республике, – попросил он.

– Они сепаратисты, – сказал Влад.

– Это понятно, – сказал Ломтев. – Но как это у них получилось и почему?

– Слишком далеко от центра, слишком близко к Великому Китаю, – сказал Влад. – Они чувствовали угрозу оттуда, они не чувствовали поддержки от империи, а местные князья фактически превратили провинцию в свое удельное владение и вторили там, что хотели. Младшее дворянство взбунтовалось, народ их поддержал… Как водится в таких случаях, случилась резня, а те аристократы, которым посчастливилось выжить, бежали в столицу. Победившие дворяне отказались от своих титулов и организовали боевые дружины для защиты республики от поползновений извне. Это если в общих чертах.

– В правах их не поразили?

– Нет, – сказал Влад. – У них есть те же права, что и у обычных людей.

– Рассадник свободы и демократии, – констатировал Ломтев.

– А почему вы вообще интересуетесь?

– Продумываю пути отхода.

– Они вас не примут, – сказал Влад. – По крайней мере, официально. Вы – очаг напряжения, а очаги напряжения им нужны на имперской территории, а не на своей собственной.

– А тебя?

– Я – никто, – сказал Влад. – Я легко смешаюсь с толпой и меня не будут искать.

– А ты сможешь переправить туда мою дочь? – поинтересовался Ломтев. – После того, как мне ее отдадут?

– Хотите вывести ее из-под удара?

– Разве это не естественное желание любого родителя? – поинтересовался Ломтев.

– Допустим, смогу, – сказал Влад. – Но зачем мне это делать?

– Давай заключим сделку, – предложил Ломтев. – Вы увезешь мою дочь в безопасное место, а я обеспечу хаос и кровь, которые ты так жаждешь.

– И я должен буду поверить вам на слово?

– Ты же знаешь, на что я способен.

– А вы поверите на слово мне?

– Кончено, – сказал Ломтев. – Ты же не аристократ какой-нибудь.

* * *

Граф Кислицкий напоминал Бессонову крысу.

Не загнанную в угол крысу, ощеривую клыки и собравшуюся в пружину для прыжка, а обычную крысу, живущую в канализации. Был он мелкий, суетливый и какой-то неприятный, да и пахло у него в кабинете, откровенно говоря, так себе. Словно он не выходил отсюда неделями, ел здесь, спал здесь, и мылся… если он вообще мылся, а не обтирался влажными салфетками.

Впрочем, возможно, я несправедлив к человеку, одернул себя Бессонов. Может быть, он ночами не спит, потому что имперскую науку вперед двигает и о государственных интересах печется. Но организовать эту встречу было так нелегко, так много на это было потрачено времени, связей и нервов, что Бессонов заранее чувствовал себя предвзятым.

Не должен честный подданный императора так тщательно прятаться и избегать разговора с другим честным подданным императора. Если он на самом деле честный, и ему нечего скрывать.

– Итак, вы долго искали беседы со мной, граф, – сказал Кислицкий. – Могу я поинтересоваться, зачем?

– Меня заинтересовал предмет ваших исследований, граф, – сказал Бессонов.