Ну и ладно. Это не мешало Владу вершить свою собственную вендетту.

Влад только не понимал, почему для общения с ним Сопротивление выделили именно Германа, пугливого и не поощряющего насилия, которое Влад творил. Может, конечно, в этом был какой-то высший смысл, но, скорее всего, других людей там и не было…

– Я говорил вчера с куратором нашей ячейки, – сказал Герман. – Он находит, что твои методы стали слишком… радикальными.

– Это война, – сказал Влад.

– Нет, – сказал Герман. – Это политика.

– И в чем разница? – осведомился Влад.

– Ты считаешь, что существующее положение дел можно изменить только силовыми методами.

– А вы нашли какие-то другие? – удивился Влад.

– Как бы там ни было, мы сворачиваем финансирование твоей деятельности, – сказал Герман. – Отныне ты сам по себе. И не приходи больше в этот торговый центр, я найду себе другое кафе.

– Я бы на твоем месте вообще диету сменил, – сказал Влад, делая глоток пива.

Это было плохо, но ожидаемо плохо. В принципе, он удивлялся, что их сотрудничество продлилось так долго, почти два с половиной года. Теперь ему снова придется искать деньги самому, уходить на вольные хлеба, но внутренне он был к такому повороту событий уже готов.

Двое парней в спортивных костюмах пробирались через фудкорт. Руки у них были пусты, а сами «спортсмены» лавировали между столиками и постоянно озирались по сторонам, видимо, решая, которой из почти одинаковых забегаловок им стоит отнести свои деньги.

Все было, как обычно. Люди ели, люди пили, люди обсуждали покупки или последние новости, люди вели себя так, как и должны вести себя обычные прихожане в этом храме потребления. И никому не было дела до разговоров двоих мужчин, сидящих почти в центре зала.

– Мне жаль, что так вышло, – дежурно соврал Герман.

– Удачи вам в ваших флешмобах, – равнодушно сказал Влад.

«Спортсмены» как раз подобрались к их столику и решили обойти его с разных сторон. Пробираясь за спиной Германа, один из них уколол его в шею иглой с нейротоксином. Второй попытался сделать то же самое с Владом, но он увернулся, еще не вставая перехватил руку спортсмена и выгнул ее под неестественным для человека углом.

«Спортсмен» взвыл и выронил иглу на пол. Влад ударил ногами стол, переворачивая его на Германа и его убийцу, вскочил на ноги и одним движением вогнал узкое лезвие ножа в грудь «спортсмена».

Вытаскивал нож он быстро, но аккуратно, чтобы не сильно запачкаться кровью, куртку-то можно и выбросить, а пятна крови на остальное одежде и лице вряд ли помогут слиться с бегущей к выходу толпой.

Второй громила явно замешкался, не зная, что ему делать, драться или бежать. У них был приказ на ликвидацию, но, скорее всего, это была их первая акция. Или, по крайней мере, первая акция, где что-то пошло не так.

Наработанные рефлексы отсутствовали.

Дилетанты, отметил Влад, принимая решение за него. Разворот, широкий замах… Он воткнул свой почти стилет в шею «спортсмена», даже не пытавшегося уворачиваться или блокировать удар, и там его и оставил. Фонтан крови тут никому не нужен, а рукоятка ножа обработана составом, который не позволит снять отпечатки пальцев.

Остальные обедающие только начали поворачивать головы в их сторону. Снимая на ходу все-таки слегка запачканную кровью куртку, Влад быстрым шагом, но отнюдь не бегом, направился к эскалатору, ведущему вниз. У него был с собой еще один нож, прикрепленный к ноге, но сейчас, осматривая всех этих людей и пытаясь вычислить среди них группу прикрытия, если таковая в принципе была, Влад жалел, что не прихватил с собой пистолета.