Вне всякого сомнения Альберту Гримстоку уже сообщили о новом жильце, и его приветствие было таким же ледяным, как и русская зима. Он посмотрел на Мика, затем оглядел два потёртых кожаных саквояжа на пороге и неодобрительно приподнял бровь.

– Ждите здесь, – сказал он и захлопнул дверь.

Через несколько минут входная дверь снова открылась, и дворецкий жестом пригласил Мика войти.

– Время чая, инспектор, – холодно проинформировал слуга, в хотите, чтобы вам сначала показали комнату, или предпочтёте присоединиться к другим постояльцам за чаем?

– Я предпочту чай, – ответил Мик.

Лицо Гримстока вытянулось ещё больше. Он сообщил инспектору, что его вещи будут должным образом доставлены в его новую комнату, принял от Мика фетровую шляпу и проводил в гостиную, где шесть человек угощались сэндвичами с помидорами и кремовыми пирожными и запивали их индийским чаем.

Софи стояла около камина. Сегодня на ней была белая блузка с длинными рукавами и синяя юбка в полоску; ее густые локоны были подняты наверх и закреплены двумя серебряными гребнями. Она выглядела сладкой и восхитительной, как птифур. Но неприязненный взгляд, которым она встретила Мика, сказал ему, что с ним она совсем не будет приветливой. И сейчас он ещё больше утвердился в своём мнении, что девушка пытается защитить кого-то от его расследования. Но кого именно?

Когда Гримсток объявил о Мике, все встали, и Вайолет приветствовала его в той же любезной и дружелюбной манере, что и сегодня утром. Она представила его остальным жильцам, а затем предложила расположиться рядом с ней на маленьком диванчике. И пока она наливала ему чай с сахаром и лимоном, как он попросил, Мик воспользовался возможностью изучить находящихся в комнате людей.

Полковник Ричард Аберкромби был крупным пожилым господином, чьи выправка, напомаженные усы, загорелое обветренное лицо говорили о его службе в армии, вероятно, в Индии. Он окинул Мика тяжелым взглядом, будто дерзкого юного выскочку, снова уселся в кресло и спрятался за выпуском «Таймс».

У невысокой толстушки мисс Гермионы Пибоди было доброе, немного вытянутое лицо. В отличие от нее мисс Джозефина Этвуд являлась обладательницей высокой худощавой фигуры. Обе они представляли собой классический пример старых дев. Их слегка потрёпанные одеяния свидетельствовали о стеснённых обстоятельствах.

Эдвард Дауэс, насколько было известно Мику, изучал медицину в госпитале Лондонского университета. При этом молодой человек выглядел так, что казалось, будто он сам нуждается в медицинской помощи больше, чем кто-либо из пациентов. Он был так худ, что производил впечатление человека полностью истощённого, а лицо землистого цвета не улучшало впечатления. Его манеры были одновременно нервными и надменными, что в будущем, когда он станет практикующим врачом, вряд ли поспособствует появлению доверия у его пациентов.

И хотя Вайолет и Гермиона встретили его тепло и дружелюбно, в комнате наступило неловкое молчание после того, как Мик взял чай и сэндвичи. Инспектор чувствовал страх в гостиной, но, как было ему хорошо известно, это совсем ничего не означало. Люди часто нервничали в присутствии полицейских, и мало когда причиной этого было преступление.

– Гримсток отнесёт ваши вещи наверх, инспектор, – обратилась к нему Вайолет, нарушив тишину. – А после чая я или Софи покажем вам вашу комнату.

Полковник неодобрительно хмыкнул, но пожилая женщина не обратила на него внимания.

– Надеюсь, вам понравится ваша комната, – продолжила она. – И если вам будет что-нибудь нужно, пожалуйста, спрашивайте.

– Благодарю вас, мэм.

– Вайолет, дорогая, ты, правда, уверена, что Агата согласится пожить у Шарлотты? – поинтересовалась мисс Пибоди.

– Конечно, она уверена, – опередив тётушку Софи, ответила низким голосом мисс Этвуд.