— Бери ты.

— Кто мне ее даст? — Настя даже подскочила в кресле.

— А кто отнимет? — резонно ответила Алена.

— Ты думаешь? — все еще колеблясь, Настя поднялась.

— Изобрази деятельный энтузиазм, за тобой потянутся, — подбодрила ее Алена. — Проблема в том, что никто не может взять на себя ответственность и поднять занавес.

— А с чего начать?

— С того, что ты обычно делаешь перед спектаклем — оповести всех, что начало через пять минут, что готовность номер один, ну и так далее в том же духе. Только будь бодрее.

— Ты молодец! — в Настиных глазах загорелось истинное восхищение. — Все, я пошла.

У двери она остановилась:

— Передашь Коржику, чтобы валил ко всем чертям?

— И не подумаю, — усмехнулась Алена.

— Что-то у меня ноги, как ватные, — призналась подруга, вцепившись пальцами в косяк.

— О, господи! — Алена подскочила и, раскрыв дверь, вытолкала ее в коридор. — Мне, что ли, выполнять твою работу?!

— О! — на них чуть не налетел Людомиров.

— Выпустили! — хором вздохнули девушки.

— А куда они денутся, — хохотнул он.

— Так я пошла, — Настя решительно ринулась на обход гримерных.

— Удачи! — крикнула ей вслед Алена. Та только кивнула.

— А гуру? — Алена схватилась за ускользающий рукав людомировской куртки.

— И его, — поспешно ответил тот, всем телом подавшись вперед. — Вместе на такси сюда летели. Да вон он пошел.

В дальнем конце коридора действительно мелькнули белые одежды и скрылись за поворотом.

— У него же после спектакля тайная вечеря.

— В каком смысле?

— Ты что, не знала? — усмехнулся актер. — Он же каждый вечер ровно в девять за сценой воздает молитвы со своими последователями.

— Мне нужно с ним поговорить.

— Ха! С ним все хотят поговорить, только никому пока не удалось это сделать. Он молчит. На Петровке его пять следователей терзали — нулевой результат. А в такси ехали, я его спрашиваю: «Кто убийца? Скажи, — говорю, — сволочь. А то на метро добираться будешь». Он только хмыкнул. Может, действительно, тебе удастся выяснить. Не знаю, сходи к нему в этот его кружок, авось растает его ледяное сердце. Надоело трястись в постоянном ожидании нового безвременно усопшего.

— Пять минут! — прокричала Настя.

— Все! До завтра. Я лично после спектакля — домой, мыться. Такое на меня гнетущее впечатление произвел отдел по расследованию убийств, что очень хочется принять душ.

Он унесся, оставив Алену в глубоких раздумьях над смыслом жизни. Правда, не своей жизни.

* * *

Спектакль прошел на редкость гладко. Настена была на высоте, координируя выходы актеров и работу остальных участников спектакля. Пока она носилась по театру, Алена, предприняв неудачную попытку разыскать гуру, вернулась в костюмерную. Только здесь, в тишине, она наконец позволила себе спокойно сесть и подумать. «Вероятно, дело близится к развязке», — неожиданно пришло ей в голову. Это был даже не вывод, к которому обычно приходят после долгих и мучительных размышлений. Она определила это, как некую внутреннюю уверенность, некую общую готовность всего своего организма к тому, что убийца вот-вот даст о себе знать. Чем это было продиктовано? По большей части, конечно же, заявлением отца Гиви, который наверняка знает или видел больше остальных.