— Эй, мил-человек, разговор есть, подойди!

Подходить к ним у Олега Николаевича желания не было, поэтому, не обращая внимания на кудрявого, он прибавил шагу.

— Эй, терпила, мы ведь хотели по-хорошему! — крикнул вслед главарь.

Послышался топот бегущих ног. Оглянувшись, Бурсов тоже побежал вдоль забора стоянки, свернул за угол к дому и наткнулся на милицейский патруль.

— Меня хотят ограбить! — заорал Бурсов, бросаясь к стражам правопорядка. Посмотрел назад, но сзади уже никого не было.

— Что дальше? — нетерпеливо спросила я, так как рассказчик в задумчивости замолчал.

— Да ничего, — проворчал Бурсов. — Патрульные стали ко мне принюхиваться, поинтересовались, пил ли я, принимал ли наркотики. Обыскали, проверили документы.

— У бандитов не заметили никаких особых примет? — спросила я, делая пометки в электронной записной книжке. — Татуировки, шрамы, родинки?

— Татуировки были, — с расстановкой сказал Бурсов. — Только что именно, не помню. На пальцах, на руках все синее. Да и разглядывать было некогда. У невысокого смуглого паренька шрам в виде полумесяца, — Олег Николаевич провел пальцем у себя по щеке. — Вот так, под глазом. Одеты во что? У кудрявого темно-синие потертые джинсы, черная майка. Тот, что со шрамом, в джинсовой рубашке голубого цвета и таких же джинсах. Двух других я не запомнил вообще. Эти-то были ближе.

Задавая наводящие вопросы, я выяснила еще массу подробностей. В частности, что волосы кудрявого были почти седые, лицо темное, в морщинах, а глаза ярко-голубые, злые. Волчий взгляд. У смуглого со шрамом круглое лицо с узким лбом. Глаза или черные, или темно-карие. Волосы короткие, подстриженные «под ежик».

Цезарь осторожно, шаг за шагом, подобрался ко мне, сел у ног, дождался, когда я расслаблюсь, и резко залаял, так, что чуть сердце не оборвалось. Потом, испугавшись, должно быть, собственного лая, пес умчался назад под диван.

— Цезарь, ну чего ты хулиганишь! — закричал на него Бурсов и вздрогнул от телефонного звонка. Звонили по домашнему телефону.

Поднявшись, Бурсов пошел в коридор. В это время я встала и подошла к большому окну гостиной. Выглянула на улицу. Белая «Газель» стояла на своем месте. Взгляд переместился на двухэтажное здание казино «Берег скелетов». Я оценивала крышу на предмет возможности снайперского выстрела с нее. Угол выстрела получался настолько большим из-за разницы в высоте, что киллеру пришлось бы ждать, когда Бурсов подойдет к окну вплотную. Больше высоких зданий в пределах видимости не наблюдалось. За казино шел частный сектор — дома, участки.

Я прислушалась к разговору: Бурсов был страшно раздражен.

— Да почему, по какому праву вы так разговариваете?! — кричал он.

Я подскочила к Олегу Николаевичу и, чуя неладное, мягко отобрала у него трубку.

— Ты смотри, падла, допрыгаешься! Я те башку отрежу, сохатый, понял? — дальше послышались гудки.

— И что этот засранец хотел? — повернулась я к Бурсову.

— Он искал Розу, а когда я ответил, что ее нет, он страшно разозлился, начал орать как бешеный, — ответил Бурсов потерянным голосом.

— Откуда он может знать вашу жену? По голосу он явно не студент и не преподаватель. Раньше он когда-нибудь звонил? — спросила я, вешая трубку.

— Никогда раньше я его не слышал, — покачал головой Бурсов, — жене вообще много людей звонят, всех не упомнишь, и из института, и из ее благотворительного общества.