- То есть фактически это заклинание? - спросила Этель осторожно.

- Да, - сказала Милдред, - это не очень известное заклинание. Я изучила его. Оно делает животных говорящими. Не так, как человек превращается в животное, потому что, когда это случается, человек становится животным и поэтому может понимать других животных. Это заклинание работает только с маленькими животными, до двадцати пяти сантиметров высотой. Животное может быть и большего размера, но нужно создать точную формулу для отдельных частей тела, насколько я поняла в таком случае должно получиться. Я пробовала, хотела поговорить с Табби, но у меня не получилось, и я оставила попытки. В итоге я смогла добиться результата только с животными до двадцати пяти сантиметров, можно поговорить, например, с жабой или полевой мышью, для это нужно использовать специальную магическую формулу и травы. И чары действуют только две недели, после чего животное никогда больше не заговорит. Странно, правда?

- Но как ты узнала, что заклинание действует только две недели? - спросила Этель заинтересованно. - Если ты только изучила заклинание?

Милдред рассмеялась.

- Я пробовала применить его на практике, - ответила она. - Я опробовала его на землеройке, еже и тритоне, которые как раз подходят под нужный размер. Я не знаю, почему. Я все рассказала тебе об этом, Этель. Я думаю, что твой проект еще более интересный.

Этель пришлось приложить усилие, чтобы выглядеть восхищенной.

- Милдред! - воскликнула она. - Ты и правда будешь победителем! Моя идея даже не идет в сравнение с твоей. И что сказали землеройка и еж?

- Не много, на самом деле, - ответила Милли. - Еж был весьма застенчив и только спросил, нет ли у меня блюдца молока и направился к ближайшей наполненной червями клумбе, а землеройка была очень злой и жаловалась на все, так что я была рада, когда через две недели она перестала говорить. Я заметила, что они оба прекратили говорить на четырнадцатый день в полдень. Я пыталась, но снова они не заговорили. Еще я попробовала заклинание на тритоне, и оно сработало, тритон был очень болтлив, но через две недели тоже замолчал. Это можно считать закономерностью. Я все записала. Смотри, пятнадцать страниц! Х-Б не поверит, когда увидит, как хорошо это работает. Она показала синюю папку.

Милдред внезапно почувствовала себя неудобно от того, что сидела на дереве и беседовала с Этель. До этого момента девочки никогда нормально не говорили больше пары минут.

- Надо идти, - сказала она, укладывая папку в свою школьную сумку и начиная собирать вещи. - А то мы опоздаем, хотя прилетели раньше всех. Спасибо, что выслушала, Этель. В этот раз я действительно горжусь собой.

- И имеешь на это право, - ответила Этель, улыбаясь. - Это просто превосходная идея, и мне жаль, что я не придумала ничего подобного.

Они стали собирать свой багаж и котов. Сумка Этель качнулась, задев сумку Милдред, она упала вниз и из нее высыпались листы, папки, карандаши.

- Ох, я не могу собрать это все, - сказала Милдред. - Я должна держать Табби, иначе он убежит, и я никогда не найду его здесь в лесу.Ты можешь все собрать?

- Конечно, - Этель спустилась с дерева вниз. - Сколько тут было цветных карандашей?

- Двадцать! - крикнула Милдред.

- Они рассыпались тут кругом, - ответила Этель.

Несколько минут Милдред слушала, как Этель шелестит кустарником внизу.

- Все в порядке, Этель? - спросила она, старательно удерживая вырывающегося Табби.

- Да! - крикнула Этель. - Я собрала их все, вот последний красный. Я возвращаюсь.

Этель появилась с сумкой через плечо. Милдред заметила синюю папку между книгами и тетрадками. Этель повесила сумку Милли на плечо и поправила ремни.

- Ну, вот, - сказала она с таким видом, будто действительно была рада помочь.

- Большое спасибо, Этель, - сказала Милдред.