- Ладно, - бурчал комбат. - Че надо-то? Ты уж не юли, говори.

- Да выделил бы солдатиков, а то как-то вот с алкашами-то этими сладу нет. Твои же все-таки молодые, чего им там? Пожрать? Пожрать я дам. Пусть тут живут. Угол есть.

- Где тут? - комбат часто заморгал. - Че, прямо в доме, что ли, поселишь?

- Смеешься. Я про свинарник говорю. Стены подняли под крышу в одном уголочке. Пусть там и живут. Тряпки натянут - вот тебе и полупалатка-полудом. Не усмотрел. Ложить совсем не умеют, вместо того чтобы по периметру обвязывать, в одном месте навалили, сволочи. Как бы ломать не пришлось.

- А, - согласился подполковник. - Ты не забывай, что у них служба. А чего же за служба такая, если они у тебя тут в твоих хоромах (а у Шпындрюка был неплохой особнячок) будут с жиру-то беситься. Нет уж, пусть на воздухе. Ты когда собираешься свиней-то получать?

- Ой, да я уж выписал, - признался Протопоп Архипович. - Поэтому бы надо побыстрее.

- Ладно, ладно, - соглашался гость, не переставая поглощать водку и деликатесы.

Разглядывая сейчас своих подчиненных, комбат решал для себя задачу по выбору наиболее достойных для работ на свинарнике Шпындрюка. Будь он главой района, никогда бы никто и ни за что не заставил бы его еще и собственную скотину разводить. Ну, ладно, любовь к лошадям предположим, но свиньи-то, при том, что у кооператива, в который он входит, есть свинарник, есть свиньи у фермеров, так нет - он еще и свой собственный решил завести. Да еще каких-то там производителей выписал.

Хмуря брови, Стойлохряков стоял перед строем и разглядывал принадлежащий ему химвзвод. В то время, как три роты батальона были призваны из-за своей большой численности решать более глобальные задачи по хозяйству, это небольшое подразделение оставалось у комбата всегда про запас на случай возникновения вот таких вот нестандартных просьб: свинарник кому-нибудь построить или переехать кому-то надо, мебель перетащить, огород перекопать. Все эти дыры Петр Валериевич обычно затыкал химиками.

Для того чтобы обосновать выбор кандидатуры и отправку на работу, необходимо было родить какую-нибудь причину. Этого можно в принципе и не делать, но так мотивация будет более весомой. Именно сейчас Стойлохряков рылся в своей голове и искал ту самую причину. За что бы зацепиться? Морщины на его лбу становились все более глубокими, а решение не приходило.

Почему ему сегодня с утра еще хочется думать и быть демократическим лидером? Ведь он вполне может ткнуть пальцем в этого, этого, этого - и все. Люди пойдут выполнять поставленную задачу. Он уже выставил вверх указательный палец и, подойдя к Казаряну, наконец переставшему оправлять свой китель, хотел было ткнуть пальцем ему в грудь и сказать, чтобы он самостоятельно отобрал пять человек для работы. Но тут комбат припомнил эпизод с воровством сантехники, которую они вместе с начальником штаба майором Холодцом выписывали из Самары для себя и офицерских семей в новый дом. Здесь без химиков не обошлось. Воровали не для себя - для туалета, который сам комбат приказал отремонтировать. Но воровство есть воровство. И необходимо после таких происшествий проводить воспитательную работу. Решение было принято.

- Так, - комбат подошел к самому здоровому солдату во взводе - Простакову. - Давай, Простаков. Затем, кто там еще был? Вот ты.

- Рядовой Резинкин, - отозвался Виктор на комбатовское «ты».

- И потом маленький у вас еще…

Петр Валериевич подошел к концу строя.

- Вот. Вот этот вот.

- Рядовой Валетов, - тут же отозвался Фрол.

- Это трое.