Коммунисты откровенно писали, что «восстание в Ярославле должно быть подавлено ценой каких угодно разрушений и жертв».

Еще в 1920-е годы обгорелые остовы и заросшие бурьяном пустыри «красовались» в центре города. Советским историкам хватало совести писать о них как о последствиях «двухнедельного хозяйничанья «защитников свободы».

Весь фронт от р. Которосли до железнодорожного моста был разделен на 6 участков, каждый из которых защищал отряд в 100–150 человек при 6 пулеметах. У восставших было 2 орудия. Противостоять артиллерийским налетам они не могли никак. Через несколько дней боев один броневик вышел из строя, а второй переезжал от одного участка фронта к другому в качестве своего рода подвижного резерва.

Остро не хватало патронов. Винтовочными патронами пришлось набивать пулеметные ленты, бойцы держали при себе «берданы» для стрельбы и винтовки без патронов, но со штыком — на случай рукопашной.

Перевес красных был абсолютным: около 10 тысяч солдат против 800-1000 восставших плюс около 100 артиллерийских стволов и авиация порядка 40 самолетов.

К 20 июля стало очевидно: никто на помощь не придет. Ни крестьяне губернии, ни повстанцы других городов, ни французы. Часть повстанцев (в основном местные) во главе с генералом отказались покинуть город.

Члены офицерских организаций во главе с Перхуровым прорвались на пароходе к Толгскому монастырю. Их было около 100 человек. Они хотели вооружить и поднять местных крестьян… Мужики взяли винтовки, но воевать не пошли и попросту попрятали оружие. Пригодится…

Офицерская группа Перхурова еще почти месяц бродила по заволжским лесам, деревням и селам. Ни один из этих людей не был выдан красным! Ни один… Группе удалось перейти линию фронта и соединиться с Народной армией Комуча.

21 июля оставшиеся в живых повстанцы сдались «Германской комиссии военнопленных № 4». Глава этой комиссии лейтенант Балк заверил сдававшихся: его комиссия занимает «позицию вооруженного нейтралитета», никто из них не будет выдан красным. Они не знали, наивные русские люди, что Балк — агент германской разведки и что Германии выгодно поддерживать верных союзников — красных. По словам самого Балка, «после Октябрьской революции я был в комендатуре Смольного под именем бывшего корнета Василевского», а во время подавления Ярославского восстания «командовал батареей. Солдаты были исключительно мадьяры из отряда, сформированного еще летом 1917 года на Волге. Немало колоколен удалось сбить. Похвастаюсь: не будь нашей организации, еще неизвестно, во что бы обернулось дело…»».

Вроде Балк не хвастался выдачей повстанцев коммунистам, но, во всяком случае, честно их всех пересчитал. 22 июля 1918 года он выдал коммунистам 428 человек. Все они тут же были расстреляны.

600 повстанцев погибли на позициях. Пленных коммунисты не брали, раненых добивали. В городе было расстреляно сперва 57 человек, потом «особо-следственная комиссия» стала допрашивать сотни и тысячи людей. Выявили 350 заговорщиков, имевших связь с чехословаками, и расстреляли. Это — по официальным данным. Жители города считали, что коммунисты расстреляли не менее 2 тысяч человек (в их числе убиты все рабочие, которые готовили и ремонтировали бронепоезд).

Число мирных жителей, уничтоженных огнем артиллерии и бомбежками, никогда не было названо даже примерно. Я спрашивал у профессиональных военных, но все они не могли назвать наиболее вероятной цифры: «Все зависит от конкретных условий…» По крайней мере, 2–3 тысячи человек были убиты и ранены.