11. Женщины забеременевшие освобождаются от своих обязанностей прямых и государственных в течение 4 месяцев (3 месяца до и 1 после родов).

12. Рождающиеся младенцы по истечении месяца отдаются в приют «Народные ясли», где воспитываются и получают образование до 17-летнего возраста.

13. При рождении двойни родительнице дается награда в 200 руб.

Результаты этого декрета для коммунистов неблагоприятные. Только несколько десятков бабенок согласились «национализироваться». Современники, и особенно современницы, называли их словами, для печати не слишком пригодными.

А несколько тысяч жителей Саратова вместе с женами и дочерьми переехали или в Тамбов, который управлялся Временным исполнительным комитетом и городской управой, или в Область Войска Донского. Ленин же тогда Декрета для всей страны не стал подписывать. Сказал, что Декрет этот преждевременный и на данном этапе революции может сослужить плохую службу. Так сказать, отложим на потом.

Впрочем, такой же «пробный» декрет ввели во Владимире и в некоторых уездных городах… Результат был такой же плачевный для коммунистов.

Во-первых, странно, до какой же степени коммунисты, в том числе и самки коммунистов, были убеждены в неравнозначности, в подчиненности женщин! Ну почему обобществляли они именно женщин, а не мужчин?! Почему не предоставляли право женщинам пользоваться «отчужденными мужчинами»?

Во-вторых, и тут у коммунистов получилось, как и во всех остальных случаях: те, кого они хотели раскрепостить, оказывались в гораздо худшем положении, чем раньше. И правда, что почетнее и лучше во всех смыслах: положение законной жены или общественной проститутки, для которой в роли содержательницы притона выступает местный Совет?

Глава 2

ОПОРЫ РЕЖИМА

На кого большевики реально могли рассчитывать в построении этой утопии? Судя по многим текстам, рассчитывали они на государственную машину. Думали: стоит ее захватить, и она начнет работать на них. И в этом, и во многих других случаях большевики просчитались. Как всегда, они не умели оценить потенциал человеческой личности, масштаб того, что может делать человек по своим убеждениям, силами своей души. Они ведь не верили в душу.

Государственный аппарат на большевиков работать не стал. Государственные служащие с марта 1917 года работали не на ту или иную власть — работали на порядок и на государство Российское. Работали при любой власти, но стоило прийти к власти большевикам — и разразилась забастовка государственных служащих.

Каждый из телеграфистов, чиновников, железнодорожников, инженеров ничего не получал от забастовки. Никаких преимуществ ни материального, ни морального плана. За отказ выполнять распоряжения самозванцев он получал разве что угрозы, насилия, репрессии, а то и пулю. Но власть большевиков сразу же зашаталась.

Они захватили власть — но государственная власть не давалась, не позволяла себя использовать. Большевики называли это «страшным» словом «саботаж» и грозились всевозможными карами… Но забастовка продолжалась до февраля 1918 года, большевикам пришлось строить параллельный государственный аппарат.

Большевики могли опираться на солдатско-матросскую дезертирскую вольницу, которая и привела их к власти. Но эта вольница не могла заменить квалифицированных государственных служащих. Напугать их, поучаствовать в репрессиях — это за милую душу, но заменить — не в состоянии.

К тому же эта дикая вольница ненадежна. Она годится для разрушения, но ведь потому и годится, что сопротивляется любому закону, любому порядку, а уж тем более — любому принуждению. Вызовет власть у нее хоть малейшее недовольство — и вольница обрушится уже на новое правительство. Чего доброго, свергнет и большевиков… «Чем тебя породил, тем и убью…»

Если большевики хотят строить свою ненаглядную утопию и даже просто удержаться у власти, им срочно, ну просто архисрочно нужно… архинужно найти новую опору для своего режима.