Ученые и наука — это основа научно-технического прогресса.

Ученые — это и марка правительства за рубежом.

Не забудем — в начале XX века престиж науки был намного выше, чем в начале XXI. Ученые были неплохо обеспечены материально и занимали в обществе очень высокое положение.

Научно-технический прогресс XIX века, рукотворные «чудеса» поезда, телеграфа, телефона, научной медицины, парохода и автомобиля еще не стали чем-то обыденным. Все это — материально-техническая база цивилизации — возникло на глазах людей того времени. В 1917-м еще живы были те, кто помнил мир без этих всех «чудес».

В мире 1917–1922 годов слово ученых звучало очень громко, их слушали многие и многие. Поддержка большевиков даже немногими известными учеными стоила чрезвычайно многого.

Ни для кого, кроме коммунистов, уголовный мир отродясь не был «классово близким». А они-то еще с дореволюционных времен прикармливали уголовных, вместе с ними ходили на «экспроприации», то есть на ограбления банков и касс предприятий, обкладывали данью богатых людей «на революцию». Уже при Советской власти пропагандировалась идея, что профессиональные преступники — это вообще свои ребята, только так… немного заблудившиеся. Эта идейка ярко предстает хотя бы в рассказах Льва Шейнина.

В «Окаянных днях» И.А. Бунина автор очень четко показывает именно уголовный состав «строителей светлого будущего»: «Голоса утробные, первобытные. Лица у женщин чувашские, мордовские, у мужчин, как на подбор, преступные, иные прямо сахалинские. Римляне ставили на лица своих каторжников клейма: «Cavefurem» (Осторожно — вор. — А.Б.). На эти лица ничего не надо ставить — и так все видно».

И далее в том же духе: «Какие-то мерзкие даже по цвету лица, желтые и мышиные волосы». «Глаза мутные, наглые».

В общем, облик и поведение уголовных.

Коммунисты охотно принимали уголовных в свою партию, и многие уголовные сделали в РСДРП (б) великолепные карьеры. Взять хотя бы Иосифа Джугашвили, вошедшего в историю под партийной кличкой Сталин.

В конце 1917 года — зимой 1918 года коммунисты охотно принимали на службу уголовных: и в армию, и в Красную гвардию, и в любые советские учреждения. И профессиональных бандюганов, и мелких шпанцов, привокзальную шелупонь. Вопрос, конечно, — а куда пойдет трудиться уголовный? Принимать ответственные решения? Такое возможно, но чтобы стать крупным партийным функционером, уголовный должен порвать со своей средой, измениться душевно. Сталин смог — но ведь не оставаясь одновременно грабить банки. Да и не так много мест на самом верху общественной «пирамиды». Так куда же?

В основном уголовные шли в карательные органы: в Части Особого Назначения (ЧОНы) или в ВЧК. Они несли туда то, что и необходимо палачам, — чудовищную жестокость, полную неразборчивость в средствах, готовность выполнять абсолютно любые приказы.

Уголовное прошлое было даже у таких основ ВЧК, как будущий заместитель Ежова Фриновский или будущий убийца царской семьи Юровский.

Глава 3

СОЗДАНИЕ СИСТЕМЫ

Изначально коммунисты были убеждены, что народные массы будут с упоением строить светлое будущее. Коммунисты охотно отдавали власть «трудящимся» — и судебную, и государственную, и в армии.

Но очень быстро выясняется — «народные массы» вообще не хотят ничем управлять и не собираются строить ни коммунизм, ни вообще чего бы то ни было.