Он не ответил зачем, он смотрел на поверженного врага, но сжимавшие сердце тиски так и не разжались.

Им досталось обоим. Перелом носа и множественные ушибы у Вадика Ильюшкина. Повторное сотрясение мозга и до кости рассеченная бровь у Дэна. Можно считать, что после вмешательства тренера бой закончился ничьей. О том, что случилось бы, не будь этого вмешательства, Дэну думать не хотелось. С мрачной сосредоточенностью он смотрел на поскуливающего от боли Вадика, рукавом олимпийки вытирал заливающую глаз кровь и не думал ни о чем. В том месте, где положено биться сердцу, Дэн чувствовал лишь звенящую пустоту.

— Ты хоть понимаешь, чем тебе это грозит? — Рядом присел тренер, протянул носовой платок. — Что на тебя, черт возьми, нашло, Киреев?!

— Он знает что! — Дэн мотнул головой в сторону Ильюшкина. Голова тут же предательски закружилась.

Тренеру не требовалось ничего объяснять, он прожил достаточно длинную жизнь, большая часть которой была отдана спорту. Он прекрасно знал цену победам и поражениям, знал, как иногда сходят с дистанции фавориты и кто за этим стоит.

— Дурак, — снова сказал тренер и сжал кулаки. — А если тебя посадят? Ты думал об этом?

Он не думал. То есть он думал о сотне вещей, но упустил из виду самую важную, самую очевидную.

— Так я и знал. — Тренер кивнул. — Ты должен был кому-нибудь рассказать. Ты должен был прийти ко мне…

Да, он должен был кому-нибудь рассказать, но тогда это оказалось бы не по-мужски, а он хотел разобраться со всем сам.

На задний двор спорткомплекса въехала вызванная тренером «Скорая». Дэн попытался встать на ноги, но голова снова закружилась, пришлось опереться на руку подоспевшего фельдшера.

— Что тут у вас? — Врач, немолодой, усталого вида дядька, рассматривал разбитую морду Ильюшкина.

— Ничего… — Из-за сломанного носа голос Ильюшкина сделался гнусавым. — Упал.

— Упал, значит. — Врач покачал седеющей головой, перевел взгляд на тренера. — Вы «Скорую» вызывали?

— Я.

— Выходит, у них тут ничего особенного, только физии расквашены? Упали, выходит? Один глазом упал, другой носом…

Дэн не дослушал, его вырвало прямо на ботинки фельдшера. Тот чертыхнулся, а врач продолжил:

— И сотрясение мозга у этого, — он кивнул на шатающегося от слабости и головокружения Дэна, — тоже само собой приключилось?

Прежде чем ответить, тренер испытывающе посмотрел на Ильюшкина. Что там такое было в его взгляде, Дэн не знал, только бывший друг вдруг заговорил быстро и сбивчиво, сплевывая на землю кровь:

— Все нормально. Мы тренировались…

— Тренировались они. — Врач удивленно приподнял брови, снова посмотрел на тренера. — Да у вас тут, как я посмотрю, не спорткомплекс, а гладиаторская арена! И часто ваши воспитанники так тренируются?

Голова кружилась, и картинка перед глазами была нечеткой, но, превозмогая тошноту, Дэн решил вмешаться.

— Мы сами, тренер ничего не знал, он нас разнимал.

— Сами, — пробубнил Ильюшкин и бросил на него полный ненависти взгляд. — Мы поссорились, и вот…

— Они поссорились! — Врач развернул Дэна лицом к себе, посветил невесть откуда взявшимся фонариком сначала в один глаз, потом в другой. — Поссорились до сотрясения мозга и перелома носа? Это что же у вас за ссоры такие? Вот молодежь пошла, чуть что не так, сразу морду друг другу бить! Ну да ладно, не мое это дело, кому надо, те разберутся. А вы, — он посмотрел на тренера осуждающе, — уж примите меры! Сдается мне, ваши воспитанники опасны.