Станислава Бер. Самка богомола
Лети, лети, мотылёк!
– Я тебе в тысячный раз говорю. Найди его! Полковник, ты не пожалеешь, – сказал господин Овечкин с нажимом на последнее слово. Полковник Звягинцев сглотнул. Господин Овечкин был убедителен – светло серый слегка примятый костюм, ёжик седых волос, пара жёстких глаз – всё навалилось на приставку Т образного стола, костяшки кулаков упёрлись в столешницу, обнажая под манжетой белой рубашки золотые часы от Cartier. – Или пожалеешь, – добавил господин Овечкин. – Значит так. Убийцу ищут лучшие опера, следствие продолжается. Не надо тут мне вот, – сказал Звягинцев, не поднимаясь с кожаного кресла. Господин Овечкин убрал кулаки со стола, распрямился и подошёл к высокому окну. По хозяйски раздвинул жалюзи, хрустнул позвонками в затекшей шее и уставился на улицу. – Ты хоронил детей, полковник? – Не довелось, – угрюмо буркнул Звягинцев, пригладил несуществующие волосы на голом черепе, понимая, куда клонит посетитель. – Ты слышал вопли женщины, закапывающей родное дитя в землю? Господин Овечкин резко развернулся к хозяину кабинета с убедительными портретами, гербами на стенах и государственным флагом в углу. – Сестра рыдала у меня на груди, когда племянника хоронили. Понимаешь? И до сих пор рыдает днями и ночами. А эта тварь ходит по городу, как ни в чем не бывало. Найди его. – Ищем, – сказал Звягинцев и уставился в столешницу. Его удручало не то, что владелец федеральной сетью автосалонов господин Овечкин дружил с губернаторами и генералами и мог по другому разговаривать, а то, что и, правда, не нашли. Год искали Мясника и не нашли. – Придумай что нибудь. Ты же можешь, я знаю! Найдёшь эту мразь, пять джипов Управлению МВД подарю. Как благотворительность. Или тебе лично, – шепнул посетитель, наклоняясь к уху. – Управлению, – твёрдо сказал Звягинцев. Господин Овечкин ушёл, оставив после себя смесь ароматов Givenchy и запаха машинного масла. Он лично менял его в своём автомобиле. Принципиальный. – Шилов, зайди, – сказал полковник, отжимая кнопку громкоговорителя телефона на столе. – Вызывали, товарищ полковник? – в дверях стоял тёмноволосый бровастый парень с раздвоенным подбородком. На вид разгильдяй – кожаная куртка, волосы взлохмачены, поганенькая улыбочка на пухлых губах, но начальство его хвалило и рекомендовало к повышению. Раскрываемость преступлений выше всех по округу. – Заходи. Садись. Дело есть к тебе, лейтенант. Никита Шилов сел за приставку Т образного стола. Звягинцев же наоборот, встал и начал ходить из угла в угол, сложив руки за спиной. – Возьми ка ты себе одно дело. Заглохло оно в отделе, а ты у нас человек новый, свежая кровь, так сказать. Вот и возьми. – Тухляк что ли? – оскалился Шилов. – Ты это… того самого… Не зубоскаль. Со старшим по званию разговариваешь. Лейтенант выпрямился на стуле и достал блокнот. – Записывай, запоминай. Потерпевший Андрей Овечкин найден в парке имени Горького выпотрошенным. Всё внутренние органы аккуратно вырезаны, поэтому убийцу прозвали Мясник. Никаких улик – ни отпечатков пальцев, ни волокон, ни биологических следов. Следов насилия, борьбы нет, но перед смертью у жертвы были сексуальные, так сказать, сношения. Никита хихикнул. Звягинцев угрожающе затих. – Всё, всё, молчу, – сказал Шилов, примирительно поднимая руки вверх. – Через месяц родные получили 50 тысяч евро, – продолжил рассказ и хождение по кабинету полковник. – Пакет с деньгами подкинули матери в машину. Никита присвистнул. Широкие чёрные брови поползли вверх. |
