Тощий лакей попытался увести хозяйку, но она мощным движением отбросила его:

— Я тебе покажу, какая я вредительница. Так тебя так поврежу, что надолго запомнишь.

На кончиках пальцев женщины собрались серебристые искры, формируя контуры магического кинжала. Толпа отпрянула. Маг в жёлтом плаще не шевельнулся, скучающе наблюдая происходящее.

Баэст испуганно отступил к барной стойке:

— Подумаешь, у самих магия найдётся.

Вошли двое стражников. Вежливо подхватили женщину под руки и вывели. По лицам стражей понятно, что они не верили в то, что она шпионка, и что такие гражданские ссоры обычное явление.

— Простите, кэры и кэрессы, — поклонился лакей, задержавшись в двери. — Моя госпожа очень страдает после смерти сына.

Глава 30

Трофеечки

1

Информационный маг убрал паузу с умобраза. Появилось изображение дворца Гувернюра в Химмельблю. Закадровый голос продолжил:

— Посол Деш-Раджа был повторно вызван к Гувернюру, чтобы дать ясный ответ о намерениях его страны в текущем конфликте. «Вы должны принять окончательное решение, — сказал Гувернюр. — Или вы осуждаете действия коалиции предателей, или вы окончательно объявляете нейтралитет, как Енавское Княжество, подтверждая свою недееспособность как независимое государство».

Политика была менее интересна, чем её прямое продолжение — война. Кружок зрителей умобраза рассеялся. Женщины бросились на улицу, в поисках очередного солдата, которому нужно оказать «материнскую заботу».

Вокруг умобраза остались дети, радующиеся любому развлечению, и диванные аналитики. Они усиленно вслушивались в новости дипломатии, обмениваясь многозначительными кивками, будто от их мнения зависело принятие решений.

Остальные мужчины заново набили трубки. Закурили и начали вспоминать, у кого какого родственника и каким образом убило на предыдущей войне, которую в Голдиваре называли Третьей Мировой.

Значит сейчас шла — Четвёртая. Действительно, в цивилизационном развитии Земля отставала от Голдивара!

Я и Баэст вернулись за барную стойку.

— Каждая нервная тётка магией вооружилась, — продолжал бурчать мой спутник. — Надо ввести мораторий на продажу боевых руллей гражданским лицам. Война как-никак, везде шпионы.

Я заказал нам ещё по кружке зернового дрикка. Вспомнил выражение «на воре и шапка горит». Баэст усиленно искал шпионов, чтобы его самого не заподозрили.

Он окончательно захмелел.

— Эй, ты! — крикнул он нашему вознице. Тот рассказывал курителям трубок, что его дедушка погиб в Третью Мировую на защите какой-то крепости. Его накрыли боевые маги «золотым огнём». — Уже третий виток пошёл. Как там наши кони?

Возница нехотя вышел из трактира, но тут же вернулся:

— Девок привезли. Трофеечки!

Те мужчины, что путешествовали с жёнами, сделали вид, что заняты беседой о войне. Холостые и прочие побежали на улицу вслед за возницей.

— Пошли, енавец, со мной, — сказал Баэст. — Готовь деньжата. Свежачок пригнали. Будет, чем полакомиться.

— Разве нам не надо ехать дальше? — заупрямился я. — Все витки уже того… завились…

Но Баэст тянул к выходу, обливая дрикком мой рукав:

— Неа. Раз трофеечек подвезли, значит им отдохнувших лошадей отдадут. Приоритет для военных экипажей. Теперь мы ранее крайнего витка не уедем.

«Крайним витком» назывался выход на небо Стюкке, четвёртой из Семилунья. Закрывая собой крошку Зюстерхен, Стюкке начинала отсчёт вечернего времени.

— Что за трофеечки?

— Девки, захваченные на вражеских землях.