Как и вся форма "летунов" "Воздухоплавательного Парка".

Но жёлтая оторочка, нарукавные нашивки с эмблемами, плюс строгие линии покроя, производили впечатление именно формы. Чего, собственно, "высокий модельер" и добивалась. В теме также были и изящные шляпки. Того же синего цвета.

Тем не менее, компромисс между "модой" "платья до пят" и брюками для дам, что являлось близко к криминалу в этом обществе, был достигнут: форма никак не производила впечатления мужской одежды. Именно женской и только женской. Разве что "с ярким восточным мотивом", как выразился один из петербургских кутюрье. Но последнее было уже мелочью. Главное было – пробить стену неприятия других мод. Более здоровых и удобных для дам. Чего, собственно говоря, и добились. Заткнув попутно рты всяким злопыхателям, всё ещё по инерции, тявкающим на Ольгу и её "срамные наряды". После показа мод (кстати после благословения Князя заверившего, что всё на этот счёт улажено) – в столице и первопрестольной – должны были заткнуться все "апологеты правильных платьев".

Похихикав на тему квадратных глаз непосвящённого репортёра, вся компания прошла на взлётно-посадочную полосу. Там, одиноко стоял изящный биплан с приставленным к открытой двери трапом и… эмблемой на борту.

– Кстати заметь: эмблема на борту! – перекрикивая радостный рёв толпы указал Григорий репортёру на борт самолёта. – Это – эмблема "Корпуса Валькирий". Кстати, самолёт тоже называется соответствующе: "01 Валькирия".

Репортёр схватился было, за блокнот, но Григорий его мягко остановил:

– Не здесь. Когда полетим – там и запишешь. В спокойной обстановке. А сейчас смотри какая толпа собралась нас провожать!

А толпа была просто несусветных размеров.

В первые разы она была неизмеримо скромнее. Да тогда многие и не верили в то, что "что-то у этой немчуры полетит". Сейчас на демонстрационные полёты, устраиваемые каждое последнее воскресенье месяца, ходило смотреть почти полгорода. А по объявлению о предстоящем рекордном перелёте Санкт-Петербург-Москва собрались все, кто только добежать или доползти сумел.

– Так, уважаемые дамы: улыбаемся и машем! Машем и улыбаемся! – сказал Григорий ошарашенным авиатриссам и показал пример.

И так, сияя ослепительной улыбкой важно вышагивая на по недавно залитому бетоном полю, Григорий направился к стоящему микрофону. Авиатриссы тут же стали у него за спиной по обе стороны. Только замешкавшийся репортёр заметался и в конце-концов стал неприкаянным за пилотом.

На трибуне для почётных гостей, Высоких Персон прибавилось. На этот раз присутствовало аж два Князя и целый принц – принц Ольденбургский. Присутствовали также какие-то Высокие Гости с других держав: какой-то разряженный как павлин австриец, прусаки и группа французских офицеров немаленьких чинов. И у всех них был вид, как будто прибыли на цирковое представление. Григорий воспринял это обстоятельство как погоду (кстати стояла просто великолепная погода для полётов – что в Питере, что в Москве).

То, что будут Высокие Гости – было обговорено заранее. Так что пришлось ещё и целый сценарий писать: что делать и как говорить. С генералом Кованько и прочими офицерами Парка. И так как всё было заранее обговорено и даже отрепетировано, прошло без сучка и задоринки.

Нужные приветствия сделаны, нужные речи были сказаны. Высокие гости благосклонно покивали, и под вальсы Штрауса пилоты с "пассажирами" прошли на борт самолёта. В последний момент, техник подал ожидающему это Григорию, большой мешок (так он со стороны выглядел).