Та слушала с восторгом, и перспектива наживы в радужных красках витала перед ее глазами.

Вера Семеновна между тем незаметно вышла из залы, прошла через кухню в сени, где ожидала ее горничная, подкупленная графом Сигизмундом Владиславовичем, которая накинула ей на голову платок, а на плечи тальму и проводила по двору до ворот.

Выйдя из калитки, молодая девушка робко остановилась и огляделась кругом себя.

— Вера Семеновна… вы? — раздался над ее ухом голос.

— Я…

— Едемте…

Она подала Николаю Герасимовичу Савину — то был он — дрожащую руку, и он подвел ее к стоявшей у ворот карете, отпер дверцу, подсадил ее в экипаж, впрыгнул в него сам и крикнул кучеру:

— Пошел!

Карета покатилась.

— Ты со мной!.. Со мной!.. Моя… Навеки… Дорогая моя!.. — взял ее за руки Савин.

— Ты меня защитишь от них, от всех?.. — прошептала она, прижимаясь к нему.

— Тебя добудут они только через мой труп! — отвечал он, наклоняясь к ней ближе.

— Милый!..

— Божество мое!..

В карете раздался звук поцелуя.

— Куда мы едем?

— Ко мне…

— К тебе!..

Карета остановилась у подъезда «Европейской» гостиницы.

Лакей отпер и распахнул дверь занятого утром Николаем Герасимовичем нового помещения.

Оно было все освещено.

В первой же комнате был накрыт стол на два прибора, уставленный всевозможными закусками и деликатесами, в серебряных вазах стояли вина, дно серебряного кофейника лизало синеватое пламя спирта.

Лакей, сняв с прибывших верхнее платье, вышел.

— Ты живешь здесь?.. Как хорошо!.. — с наивным восторгом воскликнула молодая девушка.

— Мы будем жить здесь, — поправил он ее.

— Мы, — повторила она и вдруг обняла его за шею и крепко поцеловала.

Он было схватил ее в свои объятия, но она выскользнула из его рук и бегом побежала в другую комнату, то был ее будуар… Глаза у нее разбежались от туалетных принадлежностей, которые были установлены на изящный столик из перламутра с большим зеркалом в такой же раме; платяной шкаф был отворен, в нем висело несколько изящных платьев и среди них выдавался великолепный пеньюар.

— Это чьи же платья? — наивно спросила она.

— Твои.

— Мои?

— Да, они сделаны совершенно по мерке… Граф Сигизмунд Владиславович недаром спрашивал у тебя адрес твоей портнихи.

— А, помню, так вот для чего… Она стала рассматривать платья.

— А дальше еще комната?

— Да.

— Какая?

— Спальня.

— Спальня?

— Но пойдем, дорогая моя, чего-нибудь покушать, выпить…

— Я ничего не хочу…

— Ну, для меня…

— Для тебя, изволь…

Он снова повел ее в первую комнату, они сели рядом.

Через каких-нибудь пять минут, несмотря на то, что она заявила, что ничего не хочет, Вера Семеновна с аппетитом пробовала все поставленные блюда и пила второй бокал шампанского.

Николай Герасимович был на седьмом небе.

Все дороги ведут в Рим, и все подобные свиданья кончаются одинаково.

Вернемся в квартиру матери влюбленной беглянки.

Исчезновение молодой девушки очень скоро обратило на себя общее внимание.

— Куда скрылась божественная Вера Семеновна?

— Куда исчезла наша царица бала?

— Куда закатилось наше красное солнышко?

Эти сетования дошли до Капитолины Андреевны, занятой разговором с графом Сигизмундом Владиславовичем.