Ну да, бояться стыдно, однако пора не стыдиться, а спасаться!

Зойка свернула в боковой коридор и почти сразу оказалась у лестницы. Скатилась по ней — и увидела, что «электрик Петров» все еще стоит на шаткой стремянке в своих шлепках-вьетнамках и возится с лампочкой. Зойка хотела обежать стремянку, но что-то грозно вжикнуло сбоку — словно пуля, только это была не пуля, а пчела!

Неужели та же самая?! Значит, она все же влетела в дверь! Вот же зараза!

Зойка снова на какой-то миг встретилась с пчелой взглядом, покачнулась — и врезалась на всем бегу в стремянку!

Та рухнула.

Зойка каким-то чудом удержалась, скользя по кафельному полу будто на роликах и совершая немыслимый пируэт, какой ей удавался крайне редко, а тут вдруг взял да и получился. Сделала еще несколько прыжков к двери, как вдруг до нее дошло, что стремянка-то с грохотом упала, а стоявший на ней человек — нет.

Зойка обернулась.

«Электрик Петров» на полу не лежал. Но на уровне Зойкиных глаз что-то качалось… какие-то бахилы или ботинки войлочные, растоптанные…

«Боты! — неожиданно для себя самой догадалась Зойка. — Это и есть боты!»

Она перевела взгляд выше.

«Электрик Петров» висел под потолком, качая этими своими ботами, которые откуда-то появились у него на ногах вместо шлепанцев, — висел, перехлестнутый за шею проводом, смирно склонив голову, покрытую длинными черными волосами.

Чем-то мутным, зловонным, мертвенным повеяло вокруг, и тут оцепеневшая Зойка услышала, что пчела снова грозно вжикнула рядом, словно хотела цапнуть ее, да промахнулась, но опять зажужжала, заходя на второй круг.

Зойка обнаружила, что жуткари — Страхов, его мамаша и кошка — уже рядом!

Да еще и пчела атакует снова!

Зойка ударилась в дверь и вырвалась из травмпункта в отчаянной надежде, что весь этот кошмар окажется наваждением местного производства, да так там и останется, за дверьми.

Но нет… не остался!

Впереди всех, то у одной Зойкиной щеки, то у другой, мелькала пчела. Чуть отстав, мчалась, быстро-быстро перебирая щупальцами, кошка, шлепая ластами лап, словно сама себе аплодируя. Иногда ее обгонял Страхов. Он подхватил мамашу и посадил ее себе на плечо. И несся, несся вперед, придерживая старуху одной рукой, но другая, свободная, рука с каждым мгновением удлинялась, уже готовая вцепиться в Зойку, и порой отпихивала в сторону кошку, если та перекрывала дорогу.

Лидеров с каждой минутой нагонял, явно желая присоединиться к погоне за Зойкой, «электрик Петров»: по-прежнему с проводом на шее, с закатившимися глазами и мертвенно-бледным лицом. Провод он придерживал руками, чтобы не путался в ногах, однако все равно отставал, потому что боты оказались явно проворней, чем он, и порой мешали развить скорость. Они то и дело срывались с его ног и начинали бежать сами собой, однако немедленно спохватывались, виновато возвращались к «электрику Петрову», надевались на ступни и какое-то время продолжали погоню, как обожала говорить Зойкина преподавательница французского Мадам Жужу, ensemble, то есть вместе.

— Помогите! — взвизгнула Зойка, завидев группу каких-то парней впереди.

Но парни только вежливенько расступились, пропуская ее.

— Эй, ноги не переломай! — донесся вслед насмешливый совет.

Зойка обернулась — чтобы увидеть, как Страхов, прихватив свободной рукой кошку, взвился в воздух, перескочил или перешагнул, она толком не поняла, парней, а потом отпустил кошку — и они вновь побежали наперегонки.

«Электрик Петров» легко и просто прошел сквозь компанию парней.

Такое ощущение, что те никаких жуткарей даже не заметили… Как будто их и не было вовсе!

«А может, так и есть? Их никто не замечает, потому что их не существует? Может, у меня глюки? — в отчаянии подумала Зойка.