— Вульгарная! — с радостью повторила Лиза. — Какое точное определение. Вульгарная, — еще раз произнесла Лиза, смакуя каждую букву в этом слове.

Мойра постаралась сменить тему, переключившись на Ноэля.

— Разве не замечательно, что вам удалось найти новое жилье так быстро? — начала она.

— Да. Если бы не Ноэль — не знаю, что бы я делала той ночью, когда поняла, что мой отец, мой собственный отец, в нашем доме…

Она замолчала, расстроившись от этих воспоминаний.

— Но Ноэль с удовольствием согласился принять вас? — продолжила Мойра.

— Думаю, что «с удовольствием» в данном случае будет лишним словом. Но он действительно разрешил мне переночевать. Если учесть, что на тот момент мы были едва знакомы, это был очень благородный поступок с его стороны. А потом мы договорились с Эмили, что будет лучше, если останусь там жить, чтобы помогать присматривать за Фрэнки. За это Ноэль не стал брать с меня арендную плату.

— Вы не платите за комнату? То есть кроме прочих расходов Ноэль еще и оплачивает вашу комнату?

Глаза Мойры засверкали. Она узнавала новые подробности, о которых даже не спрашивала.

Лиза спохватилась и поняла, что слишком разоткровенничалась.

— Ну, я живу там не совсем бесплатно. Мы вместе покупаем еду. Мы отдельно оплачиваем счета за телефон и по очереди смотрим за ребенком.

— Но он мог бы сдать вашу комнату кому-нибудь, кто готов платить деньги.

— Сомневаюсь, — сказала Лиза. — Вряд ли кто-то согласится платить за проживание под одной крышей с грудным ребенком. Поверьте, Мойра, это как у Шекспира: «Макбет не будет больше спать!». Иногда в три утра у нас стоит такой ор — нам приходится вставать и успокаивать малышку.

Мойра понимающе кивнула головой. Она получала больше и больше козырей.

Но как это ни странно, она почему-то не очень радовалась этому. Ей хотелось, чтобы ребенок помог этим двум странным одиноким молодым людям — Лизе и Ноэлю — найти свое счастье и побороть внутренних демонов. Если бы их историю снимал Голливуд, то они бы наверняка еще нашли счастье друг в друге.

Лиза не подозревала о мыслях, которые промелькнули в голове у Мойры.

— Теперь вы, — сказала она Мойре. — Что у вас не так…

И Мойра начала. Она рассказала все в подробностях. Как она приходила из школы домой, а есть было нечего. Как ее уставший отец вечером после работы начинал готовить очищенную картошку. Она рассказывала обо всем без жалости к себе. Мойра, которая годами держала свою личную жизнь в тайне, спокойно все выкладывала этой девушке, потому что у Лизы жизнь складывалась еще более ужасно, чем у нее самой.

Она рассказала историю своей жизни вплоть до сегодняшнего дня, когда она уехала из Лискуана и вернулась в Дублин просто потому, что невыносимо больно было смотреть, как отцу И брату удалось построить счастье на осколках своей бренной жизни.

Лиза слушала и хотела, чтобы кто-то объяснил Мойре, что с этим легко справиться, что нужно радоваться за людей, а не ликовать из-за их падений. Сначала ей придется притворяться, но потом это перерастет в искреннюю радость. Сама Лиза научилась радоваться счастливому браку и удачной карьере сестры Кэти. Она радовалась, что дела в агентстве Кевина продвигались хорошо. Конечно, с врагами — например с отцом или с Эйприл — сложнее. Радоваться их успехам было выше ее сил.

Размышляя, Лиза вдруг заметила боковым зрением, что за соседним столом начала задыхаться какая-то женщина. У нее в горле, по-видимому, застрял кусочек пищи. Молодой официант стоял рядом с ней с выпученными от страха глазами, не зная что делать. Лицо женщины сначала покраснело, а потом стало приобретать белый цвет.