|
Да декан сам не захочет позориться, когда увидит меня мечущейся по лабиринту. Да и Вилка не справится с испытаниями без магического резерва. Так что они еще нас будут умолять, чтобы мы отказались от участия. Вот и адепт Райт это понимает, злится, после беседы даже словечком не перемолвился, лишь буркнул: «Кошмар» – и проследовал за деканом. Кажется, тетушкина затея сделать из Райта раздражающий фактор только что с треском провалилась. Увы, пока я сама для всех являлась раздражающим фактором и кошмаром.
Глава 5. Чистосердечное признание не смягчает наказание
Элиска Кошмарек – Что будем делать с лабиринтом? – спросила я у Виларии на лекции по основам магии. Занятие близилось к концу, тест мы заполнили и сдали и теперь вместе с Вилкой, Яцеком и Змиевским устроили малый совет. Я отсела на последнюю парту к друзьям, раз ректор Тори важничает и меня не замечает. Не буду лишний раз мельтешить у него перед глазами и злить. – Что тут поделаешь? Участвовать, – вздохнул Яцек. – Нужно только у старшекурсников расспросить, чем нам грозит этот магический лабиринт. – А в прошлом году этой эстафеты разве не было? – поинтересовалась я. Ведь Яцек и Змиевский здесь уже учились, только на других отделениях. – Не было. Да и раньше эстафета была одним названием. Прошлый наш ректор, нынешний декан лер Матеуш, когда то учился с ректором Ликарнийской академии. Так что они больше встречались, чтобы грог вместе выпить. – А ректор Тори из кожи вон вылезет, чтобы доказать первенство. Грогом тут не отделаешься, – пробурчала Вилка, покосившись на Амадора, который попросил всех открыть учебники на новом параграфе. – Ты говорила, что у тебя подружка у механиков учится и тоже участвует в состязании. Может, она что то знает? – предположил Змиевский. – Точно! А еще Мартишка замужем за главным некромантом Протумбрии лером Десмондом, тот дружит с ректором Тори. Наверняка они обсуждали между собой дела академии, а у Мартишки слух хороший. Вернее, магические штучки, чтобы подслушать, имеются, – хмыкнула Вилария. И мы все тихонько рассмеялись. – Я вам не мешаю? – вдруг прозвучал грозный окрик ректора, а с моей парты взвился в воздух учебник и захлопнулся у меня перед носом. – Нет, – машинально ответила я, схватив в руки книгу, и ойкнула, потому что взгляд ректора потемнел, а воздух вокруг меня заискрился. – Дерзите, адептка Комарек? – рыкнул ректор Тори, сверля взглядом сидевшего рядом со мной Яцека. Однокурсник как раз придвинулся ближе и склонил ко мне голову, но исключительно потому, что мы перешептывались. Вот и Вилка со Змиевским так сидели, но их ректор взглядом не прожигал. – На чем я остановился? Повторите мою последнюю фразу, адептка Комарек, – приказал Амадор. Он уже приблизился к нашей парте, да еще и навис надо мной похуже грозовой тучи. – Вы сказали, что мешаете мне, а я вам дерзю, – выдала я. – То есть держу вас… Вам. По аудитории пронеслись смешки, а ректор строго изрек: – Адептка Комарек, после занятий жду вас в кабинете с объяснительной. В подробностях изложите, чем вы занимались на моей лекции! – Амадор склонился ниже и прошипел мне на ухо: – Посмешище из себя я делать не позволю даже тебе! Таким злым ректора я не видела, даже когда Матюша хулиганила в помывочной. И когда Амадор выпил мое зелье с красителем и стал фиолетовым, он так не кричал. Ректор Тори был высокомерным, язвительным, недовольным, но свирепым – никогда. Я уткнулась в учебник, стараясь не смотреть на Амадора. Но толком так и не поняла, отчего он разозлился. |
