Он находился в этом месте с тех самых пор, как они решили сбежать? Она наблюдала, как он пытался освободиться.

Захариил возник в дальнем дверном проеме, и он был мокрым и обнаженным, и ох, святый Боже, он был великолепен. Просто... бесподобен.

Его мышечная масса могла бы конкурировать с Парисовой. Он легко бы мог провозить контрабанду в животе, это нечто. Его мускулы были настолько рельефны. Небольшие коричневые соски, ничего лишнего, никаких волос на теле.

Единственным недостатком являлось темное пятно размером с ее кулак на его груди, чуть выше сердца. Пятно расползалось по краям, словно было смазано.

Погоди. Не единственный. Отметены от плетей красовались на его ребрах, свежие, кровоточащие. И считался ли снег летящий с его крыльев признаком совершенства?

Он остановился, заметив ее, и через секунду его тело было облачено в белые одежды. Исчезли заключенный вместе с кроватью.

– У меня был защитный барьер снаружи, – его безучастный тон возвратился к нему. – Как тебе удалось войти?

– Гмм, прошу прощения, – замялась она. – Я просто пожелала оказаться здесь.

Никакого наказания. Просто напряженное

– Чего ты хочешь?

– Я хотела поблагодарить тебя. – Благодаря ему Парис и его друзья живы. – Ты дал мне воду из Реки Жизни. Тогда я не знала, чего тебе стоило ее заполучить, но знаю сейчас, и я признательна тебе за такую жертву.

Причудливая мозаика информации стекалась к ней со всех сторон, например, сегодня утром она узнала, что ангел должен пожертвовать чем-то дорогим, чтобы только приблизиться к воде. А чтобы набрать воды? Они должны были пожертвовать собственной кровью. Прилично пожертвовать. Может поэтому его стегали.

После битвы, когда жизненные сила Париса покидали его вместе с кровью, Захариил дал ей флягу воды в обмен на обещание помочь ангелам в надвигающейся войне. Очевидно, битва против Крона была не та, в которой требовалась ее помощь.

– Я сделаю все, что смогу для тебя, – закончила она. Разумеется, существовали пределы ее силы. Она не могла вернуть сестру, хоть и пыталась. Она не могла найти Кейна. Она не могла исцелить остальных. Крон никогда не был всемогущим, каким хотел казаться.

– Ты должна многое узнать о себе, – сказал ангел. – Следующие несколько недель ты проведешь с нами, и мы научим тебя всему, что необходимо знать.

– Как только Парис оклемается. Потому что он будет со мной, – произнесла она, молясь, чтобы это оказалось правдой, и он действительно будет с ней.

– Он разделил свою тьму с тобой, а ты все еще его хочешь?

– Конечно. Я свет для него, выход из положения, и, так или иначе, его темнота – свет для меня.

– Это…

– Хватит. Я все знаю. Я хочу, чтобы он был со мной, на этом все. – Она исчезла – нужно было посетить еще одно место прежде чем вернуться к Парису.

Дом Галена.

Он и Фокс сидели за кухонным столом, их окружали груды оружия и боеприпасов. Они полировали металл, проверяли обоймы, подгоняли пули.

Гнев зарычал, но ничего не сказал.

Гален выглядел расстроенным. Фокс казалась ослабевшей. Её ноздри затрепетали, и она резко втянула воздух, а затем обернулась. Её взгляд остановился на Сиенне, и Фокс резко вскочила на ноги, направляясь в сторону Сиенны, очевидно, жаждя ещё раз попробовать её на вкус.

Одним движением запястья, Сиенна силой воли пригвоздила девушку к столу, где сама не давно была закуской, прикованной Фокс.

Гален так резко вскочил на ноги, что стул за ним опрокинулся.

– Ты!

– Я.

– Я хочу получить назад моих женщин.