— Понятно. Ты думаешь. Что именно думаешь? — не без насмешки подбодрила Эбби дочь.

— Я думаю, что видела сегодня папу… — Выпалив это, Кэти со страхом заглянула матери в глаза.

Эбби показалось, что она стоит посреди пустой улицы и вдруг, откуда ни возьмись на нее на всей скорости мчится грузовик. Удар она получила нешуточный, но постаралась не подать виду.

— Ты права, — сказала она безразлично, когда, наконец, обрела голос. — Я не верю тебе. Кэти, это невозможно, — добавила она чуть ласковее, когда увидела, что дочь, закусив губу, отвернулась. — Твой отец в Австралии. Он уехал туда сразу после… сразу после твоего рождения, и зачем бы ему возвращаться?..

Она умолкла. Однако Кэти не позволила сбить себя с толку и резко спросила:

— Зачем? Ты полагаешь, незачем? Думаешь, он не может захотеть хотя бы увидеть меня, познакомиться со мной?

Эбби почувствовала отчаяние. Неужели все было напрасно? Неужели она напрасно научилась быть сильной и независимой, неужели напрасно в одиночку холила и лелеяла свою бесценную девочку, отдавая ей всю свою любовь и заботу, неужели она все сделала не так?

В общем-то, поведение Кэти вполне объяснимо. С тех пор как она и Стюарт решили пожениться, и Стюарт познакомил невесту со своими счастливыми в браке родителями, с тех пор как Кэти задумалась об отношениях с будущим мужем, о собственных детях, она не могла не вспоминать о своем отце. Теперь ей, как никогда, хотелось побольше узнать о нем, и, вне всяких сомнений, хотелось, чтобы отец тоже мечтал о встрече с ней.

Когда Кэти была еще совсем крошкой, Эбби приняла решение вести себя честно в отношении Сэма. Она не лгала о нем и его поступках, не очерняла в глазах дочери, но изо всех сил старалась уберечь малышку от боли, которую той неизбежно предстояло испытать со временем.

Она держала слово, хотя иногда это было очень трудно, и, естественно, чем старше становилась Кэти, тем невозможнее было защитить ее от того, что собственное сердце и собственный ум должны были сказать ей об отце.

Как могла мать… как вообще кто-нибудь мог уберечь от боли девочку, которой предстоит узнать, что собственный отец не хотел ее появления на свет? Эбби старалась быть предельно тактичной с Кэти и очень гордилась, когда люди говорили, что трагедия матери-одиночки не сказалась на ребенке и какой счастливой Кэти выглядит несмотря ни на что. Теперь Эбби пришло на ум, что, кажется, рановато гордилась.

Возможно, именно поэтому она проявила меньше понимания и такта, чем должна была бы, когда резко оборвала Кэти:

— Забудь об отце, дорогая. В твоей жизни для него нет места. И никогда не было. Я понимаю, что ты чувствуешь, но…

— Нет, не понимаешь. Как ты можешь понять? — вспыхнув, перебила Кэти. — Ты не можешь понять. — И слезы подступили к ее глазам. — Дедушка и бабушка любят тебя. Бабушке никогда даже в голову не придет упрекнуть деда, что ты не его ребенок, и он не хотел тебя… Ты никогда не молчала в школе, когда другие девочки хвастались своими отцами. Тебе не приходилось одной… — Кэти виновато замолчала. — Прости меня, мамочка… Я не хотела… Я знаю, это не твоя вина, просто…

Эбби встала. Теперь, когда Кэти сидела на краю стола, они были почти одного роста, Эбби обняла дочь и прижала к себе, пытаясь успокоить, и в миллионный раз мысленно проклиная человека, который принес им столько горя.

Неужели Сэм и вправду вернулся? Он не посмел бы… После всего… В последний раз, когда они встретились, я ясно дала понять, что не хочу иметь с ним ничего общего. Пусть он забирает свое имя, свое состояние, свой дом и все остальное, что дал мне… но оставит мне ребенка.