Но мы вынуждены ограничить себя, подчинившись неумолимой требовательности фактов; сколь пылким ни было желание Сальвато, он должен был в первую очередь следовать приказам своего генерала, который, ничего не зная о непреодолимом магните, притягивающем молодого командира бригады в Неаполь, скорее удалил от него Сальвато, чем приблизил.

В Сан Джермано, в ту самую минуту, когда после ночи, проведенной в монастыре Монтекассино, молодой офицер только что простился со своим отцом, Шампионне дал ему приказ принять командование 17-й полубригадой и, произведя смотр оставшихся частей и подняв в солдатах боевой дух, двинуть их на Беневенто через Венафро, Морко-не и Понтеландольфо. Салъвато должен был постоянно поддерживать связь с главнокомандующим.

Итак, оказавшись в окружении разбойников, он вынужден был целыми днями отражать их непрекращающиеся атаки, а ночью упреждать налеты и срывать их. Но Сальвато, уроженец этой страны, язык которой был ему родным, благодаря своим воинским познаниям, хладнокровию и мужеству понимал стратегию большой войны, то есть правильного сражения, и вместе с тем был искусен в умении вести малую войну, то есть войну в горах, когда требовалась его неутомимая энергия, неусыпная бдительность и то обостренное чувство опасности, что так сильно развито у краснокожих племен Северной Америки, описанных Фе-нимором Купером. В течение долгого и трудного похода, когда в декабре солдатам выпало на долю переходить замерзшие реки, преодолевать покрытые снегом горы, пробираться грязными, разбитыми дорогами, они убедились, что Сальвато жил с ними одной жизнью, оказывая помощь раненым, поддерживая слабых, одобряя мужественных, и они признали в нем человека душевно благородного и вместе с тем простого; не имея случая упрекнуть его ни в одной ошибке, ни в одной слабости или несправедливости, они сплотились вокруг него с чувством не только уважения, с каким подчиненные относятся к командиру, но и того глубокого почитания, какое дети испытывают к отцу.

Прибыв в Венафро, Сальвато узнал, что дорога или, вернее, горная тропа была дальше непроходима. Он поднялся до Изерниа по довольно сносной дороге, которую его солдатам приходилось отвоевывать шаг за шагом. Оттуда окольными путями, через горы, леса и долины, они дошли до Бойано — селения, которое даже можно назвать городком.

Им потребовалось пять дней, чтобы проделать этот путь, хотя в обычных условиях его можно было одолеть за один переход.

В Бойано Сальвато узнал о перемирии в Спаранизе и получил приказ остановиться и ждать дальнейших приказаний.

После того как спаранизское перемирие было нарушено, Сальвато двинулся дальше и, продвигаясь с боями, занял Морконе. Здесь молодой офицер узнал о встрече Шам-пионне с депутатами города и о принятом в тот же день решении главнокомандующего атаковать столииу королевства.

Сальвато получил приказ: дойдя до Беневенто, немедленно повернуть на Неаполь, чтобы помочь генералу в наступлении 21 января.

Двадцатого вечером, после двойного перехода, Сальвато вошел в Беневенто.

Затишье, сопровождавшее эти переходы, вызвало тревогу Сальвато. Если разбойники оставили свободной дорогу от Морконе до Беневенто, значит, они, без сомнения, готовятся сразиться с ним в другом месте, избрав себе лучшую позицию.

Сальвато никогда не бывал в той местности, где он находился сейчас, но, тем не менее, он знал ее в общих чертах. Он знал, что нельзя пройти от Беневенто до Неаполя, минуя древнюю долину Кавдия, — иными словами, знаменитое Кавдинское ущелье, где в 321 году до Рождества Христова римские легионы под командованием консула Спурия Постумия были разбиты самнитами и подверглись прохождению под ярмом.

Какое-то внутреннее чувство подсказало Сальвато, как это случается с талантливыми полководцами, что разбойники поджидают его войско именно там.

Но так как карты Терра ди Лаворо и княжества Беневенто были неполные, он решил сам обследовать край.