– Ты знаешь, Башмачков, при одном упоминании этого Сокола у меня по коже начинают бегать мурашки, а это плохой знак. Сдается, что Большой Шурик что то замыслил против своего «корешка» Воронова. Иначе с какой такой радости он стал бы названивать бывшей жене своего ближайшего друга?

– Может, с целью их помирить? – проворчал Башмачков, основательно запутавшийся в семейных разборках Вороновых. Впрочем, разобраться в интригах и хитросплетениях отношений двух главных редакторов и друга их семьи Соколова было по силам только женским мозгам. Как мужчины ни настаивают на преимуществе их серого вещества, все же в понимании дел семейных и любовных они сильно уступают «дурам бабам».

– Из Соколова миротворец – как из меня балерина, – сообщила Лина. Она оглянулась, убедилась, что никто за ними не наблюдает, и сделала пируэт на месте, видимо. попытавшись самой себе доказать обратное. – Уверена, что этот тип, Большой Шурик, наоборот, для чего то настраивает Жанну против мужа. Понять бы, какой ему из всего этого гешефт?

– Полагаю, мы скоро обо всем узнаем. – сказал Башмачков. – Предлагаю завтра плотно пообщаться с нашим доблестным следователем с косичкой. Короче, с утра отправляемся в Санаторий имени Ленина. Мне кажется, там по нам уже соскучились.

Шведская стенка

Теневой босс Александра Соколова по кличке Швед, грузный и одышливый мужчина за пятьдесят, много раз бросал курить, и все без толку. Одышка и кашель с курением сочетались плохо, но как ни пытался Швед заняться здоровьем, благие намерения каждый раз разбивались о жестокую реальность. Слишком ответственные вопросы стояли каждый раз на кону и слишком серьезные суммы озвучивались во время приватных встреч в его загородном доме. Без курения, этого привычного антидепрессанта, Швед бы всех этих «шекспировских страстей» не выдержал, давно бы слег с инфарктом или инсультом.

Большой Шурик застал босса окутанным, как обычно, густым облаком дыма. Мужчины обменялись крепким рукопожатием, и Соколов без лишних объяснений положил на стол хозяину кабинета пухлую «бандероль».

Швед кивнул и отработанным движением забросил пакет в верхний ящик стола.

– Садись, чего стоишь, как не родной, – хохотнул хозяин кабинета, – предлагаю расслабиться «за рюмкой чая». Возьми в баре «Хеннеси» и пару коньячных рюмок, – продолжил он тоном, не допускавшим возражений – Достань из холодильника нарезанный сыр, колбаску и лимон, они укрыты пленкой.

Швед вышел из за массивного дубового стола и уселся в мягкое кожаное кресло напротив гостя. От Соколова его теперь отделял изящный журнальный столик на тонких ножках. Кресло, прогнувшись под грузным хозяином, привычно заскрипело. Швед разлил по рюмкам коньяк и предложил:

– Ну что, за будущие горизонты!

Он лихо опрокинул рюмку и подмигнул гостю.

Соколов вопросительно взглянул на «куратора» и тоже выпил до дна.

– Чую, намечается интересная тема, – крякнув, сказал Большой Шурик.

– А то! – Швед приподнялся в кресле, которое опять жалобно скрипнуло. – Мы с тобой, Сокол, можем наконец заработать себе на безбедную старость у теплого моря. В общем, теперь многое зависит от тебя.

– Объясните, пожалуйста, подробнее, – вздрогнул Соколов, чувствуя всей кожей, что разговор предстоит не слишком приятный.

– Знаю, у тебя корешок крутой есть, уже лет двадцать командует «Столичным сплетником».

– Петька Воронов, что ли? – напрягся Сокол.

– Ну, тебе видней, как его зовут. – Я на днях почву прощупал и вот что узнал. Есть интересная тема. Кое у кого давно уже руки чешутся вороновский клоповник снести, а на том месте что нибудь посерьезнее отгрохать – современный торгово развлекательный центр или пяти звездный отель.