Да, конечно, Учителя «плохому не научат», зато они могут научить тому, что будет признано ими – ими, и никем другим! – нужным и важным. И пример налицо: Учителя не стали вводить в школьные программы тезис о гипотетической угрозе извне, а вот теперь они инициировали распространение Р-фобии. Они боятся за свою неограниченную власть, и вся эта эскапада насчёт моих наполеоновских замашек – это дело рук Учителей. И боятся они не только меня и моих прогрессоров: Учителям очень не понравилась идея «программируемого воспитания» с помощью пси-излучателей. И это объяснимо – кому они будут нужны, если всё необходимое будет впечатано в сознание юношей и девушек и без них, Учителей? Ведь пси-машины после определённого усовершенствования могут быть использованы и на Земле – кто сказал, что нельзя подобрать такой спектр излучения, который будет воздействовать и на землян? Гаммельнский крысолов, уводивший детей от родителей, боится потерять власть – очень боится. Знать бы ещё, на что он намеревался употребить эту власть…

Ничего этого Рудольф Сикорски не сказал Максиму Каммереру. Мак умный парень, подумал Странник, он поймёт – со временем. Молодость – это единственный недостаток, который с годами проходит…

– Вы возьмёте меня к себе, Экселенц? – повторил Максим.

– Да, я возьму тебя, если, конечно, за время перелёта к Земле ты не передумаешь.

– Не передумаю – у меня было время хорошенько подумать и принять решение. Если кто-то где-то живёт свои укладом, нисколько не угрожая Земле и не затрагивая её интересы, с какой стати мы должны являться к этому кому-то незваными гостями, давать непрошенные советы и учить, как надо жить? Разве у нас самих всё идеально, и нам нечем заняться в своём собственном доме? Судя по тому, что вы рассказали, это далеко не так, а мы ещё берёмся наводить порядок в чужом доме. Так что запрашивайте КОМКОН – пусть присылают того, кто считает по-другому, кто хочет нести отсталым гуманоидам свет разума, и кто будет здесь работать. Неделю-другую мы с вами как-нибудь потерпим, а заодно и Льва дождёмся – хочу я ему сказать пару слов.

– Значит, вернёмся вместе, – подытожил Сикорски. – Что ж, я доволен, не буду этого скрывать – хоть маленькая ложка мёда в бочке дёгтя. Раду ты, конечно, заберешь с собой?

– Конечно, – уверенно ответил Максим Каммерер.

 

* * *

Три дня спустя

Раду Максим нашёл в лаборатории генетики Департамента Странника – в последнее время она пропадала там целыми днями, надолго оставляя Город Просвещения. Началось это вскоре после того, как в Департаменте были исследованы останки «горячего воина», и Каммерер был даже несколько удивлён подобным увлечением Идущей Рядом – казалось, её теперь куда больше интересуют тайны генома, чем воспитание «новых саракшиан».

Через стеклянную дверь лаборатории Мак хорошо видел Раду, сидевшую за рабочим столом. Подперев левой рукой подбородок, правой она листала журнал опытов, и вид у неё при этом был самый что ни на есть сосредоточенный. Её не отличить от любой из миллионов женщин Земли, работающих в наших научных центрах, подумал Максим. И это хорошо: она с лёгкостью освоится на моей планете, войдёт в её мир, и всё будет просто прекрасно.

Неслышно ступая, он подошёл к ней и поцеловал в шею, покрытую еле заметным золотистым пушком.

– Ой, Мак, – Рада вздрогнула, – ты меня напугал. И кругом люди, а ты… – добавила она с укоризной. – Нельзя же так…

– Если кругом люди, – изрёк Максим, наслаждаясь её смущением и ощущая прилив нежности, – значит, нам надо спрятаться за предметами, непроницаемыми для человеческих взоров.