Нет, Малко никогда не видел циклона.

Он вкратце рассказал негритянскому лидеру о шхуне “Эрна”, попросил разыскать ее и установить за ней тайное наблюдение. Лестер Янг кивнул:

— Считайте, что это уже сделано. Я поручу это лучшим из своих парней. Они здорово недолюбливают кубинцев. Кстати, как вам наша забастовка? Понравилась?

Малко вежливо улыбнулся.

Они распрощались, обменявшись энергичным рукопожатием. Малко поехал в небольшую больницу на Мальборо-стрит, куда отвезли Мьюриэл и Милтона Брабека. Со вчерашнего дня он еще не видел их.

Медсестра-негритянка вежливо поздоровалась с Малко и представила его молодому лысоватому хирургу. Тот посмотрел на австрийца с подозрением.

— Я был вынужден сообщить в полицию, — объявил он. — Как-никак, огнестрельные ранения...

— Полиции уже все известно, — сухо ответил Малко. — Как себя чувствует женщина?

Хирург замялся:

— Должна выжить, если не возникнут осложнения. Пулю я удалил.

— Можно с ней поговорить?

— Нет. Она еще слишком слаба.

— А как дела у мистера Брабека?

— С ним все в порядке. Через неделю будет бегать.

Малко приоткрыл дверь в палату Брабека. Тот смутился и поспешно спрятал под подушку плоскую бутылку виски.

После посещения больницы Малко пришлось ехать в полицейское управление, чтобы дать объяснения по поводу ночной перестрелки. К счастью, ему пришел на выручку американский консул, получивший соответствующий приказ из Вашингтона. Островитяне не любили шпионов, однако вмешательство дипломата решило дело в пользу Малко.

В этом была известная доля правды — Луи был действительно очень красив: пропорционально развитые мышцы, тонкие черты лица, ровный загар, чувственные, почти женские губы и длинные загнутые ресницы. Однако, несмотря на мягкость его лица, от Луи исходило ощущение чисто мужской силы, и он считался одним из самых популярных киноактеров, снимающихся в вестернах. Его равнодушный взгляд и без промаха разящий кольт появлялись чуть ли не в каждом голливудском супербоевике.

Однако его чары предназначались не женщинам: Луи был стопроцентным гомосексуалистом. Один вид женщины вызывал у него отвращение. В целях сохранения репутации ему пришлось жениться, и он, к своему великому изумлению, даже сделал своей супруге ребенка.

Но нет ничего тайного, что в конце концов не становится явным. Рекламные агенты дали ему понять, что его карьера не устоит перед двумя-тремя очередными скандалами, и что ему не стоит больше появляться на людях под руку с молодым лифтером из киностудии.

Несмотря на то, что недруги прозвали его “тыквенной башкой”, Луи был достаточно благоразумен и избрал иную тактику поведения. Несколько раз в году он собирал у себя дома целую толпу фотографов, охотно демонстрируя им свое счастливое семейство, а затем улетал в Мексику или на Багамы, где устраивал грандиозные оргии с теми, кого любил больше всего на свете: с молодыми парнями, неустанно восхищавшимися его красотой. Что из того, что они зачастую были не такими уж белыми... Любовь превыше расизма!

В этот раз Луи остановил свой выбор на Багамах, попав прошлым летом в неприятную историю в Мексике из-за очередного слишком словоохотливого возлюбленного...

Устроившись в шезлонге у бассейна отеля “Эмералд-Бич”, он украдкой наблюдал сквозь темные очки за своими соседями. Луи взял себе за правило никогда не давать воли своим инстинктам в отелях, однако это ему не всегда удавалось.

Его взгляд упал на Джека Харви и Малко, сидевших в расположенном по соседству баре. Светлые волосы Малко сразу привлекли его внимание, однако Луи опасался скандала: мало ли чего можно ожидать от этих белых.