— Я уже звонил Протопопову, он сказал, что дело серьезное.

— Нюня, — Ариадна наклонилась к горничной, — думаю, я надену розовато-лиловое парчовое платье от мадам Шансо, с золотым лифом и оборками, а к нему — жемчужное ожерелье и сапфировую брошь.

Цейтлин начал терять терпение.

— Ариадна, довольно. — Он перешел на идиш, чтобы прислуга их не поняла. — Прекрати вести себя как хористка, черт возьми! Мы говорим о нашей Сашеньке.

Он снова перешел на русский:

— Девушки, оставьте нас! — Цейтлин знал, что он редко выходит из себя, но уж в гневе страшен.

Поэтому все три служанки бросили платья, украшения, щипцы и стремглав выскочили из комнаты.

— Неужели было так необходимо их выгонять? — спросила Ариадна дрожащим голосом, слезы накатились на ее накрашенные глаза.

— Ты увидишь Распутина? — Цейтлину было не до сантиментов.

— Да, я сегодня встречаюсь со Старцем. После полуночи. И перестань говорить о нем в таком насмешливом тоне, Самуил. Когда монгольский лама доктора Бадаева загипнотизировал меня в Доме духов, он сказал, что мне необходим особый учитель. Он был прав. Старец помогает мне, подпитывает меня духовно. Он говорит, что я невинная овечка в жестоком мире, говорит, что ты подавляешь меня. Считаешь, мне сладко здесь живется?

— Речь идет о Сашеньке, — запротестовал барон, но Ариадна уже разошлась.

— Помнишь, Самуил, когда я пошла на балет, все бинокли были обращены в мою сторону, а не на сцену? «Что надето на баронессе Цейтлиной? Посмотрите на ее глаза, на драгоценности, на ее прекрасные плечи…» Когда на меня смотрели офицеры, они думали: какая красивая, породистая кобылка — за такую не страшно и грех взять на душу! Неужели ты не гордился мною, Самуил? А сейчас — взгляни на меня сейчас!

Цейтлин разозлился, подскочил:

— Ариадна, речь сейчас не о тебе. Попробуй понять, мы говорим о нашей дочери!

— Извини, я слушаю…

— Мендель бежал из ссылки. — Барон увидел, как супруга улыбнулась. — Ты знала, да? Что ж, скорее всего, это по его милости наша дочь попала в тюрьму!

Он опустился на колени возле дивана и взял Ариадну за руки.

— Слушай, Протопопов ничем не может помочь. Даже Штюрмер, председатель Совета министров, бессилен что-либо сделать — его вот-вот сменят. Все в руках императрицы и Распутина. Поэтому на этот раз я хочу, чтобы ты пошла к Распутину — хочу, чтобы ты пошла к нему! Я рад, что тебя там принимают. Скажи, что ему сегодня повезло. Только ты можешь помочь, Ариадна, только ты. Просто пойди к нему и умоляй их всех — Распутина, друзей государыни, хоть самого черта, чтобы Сашеньку освободили!

— Ты посылаешь меня на задание? — Ариадна отряхнулась, как кошка после дождя.

— Именно.

— Посылаешь меня с политической миссией? Мне это нравится. — Она замолчала, и Цейтлин чуть ли не слышал, как в ее мозгу, пока она что-то решала, вращаются колесики. — Я докажу тебе, что я хорошая мать.

Она встала с кровати и потянула за шнур звонка.

— Девочки, быстро сюда! Мы на задании. — В будуар, робко оглядываясь на барона, вошли горничные. — А ты, Самуил, чем займешься?

— Буду держать нос по ветру и отправлюсь к князю Андроникову. Там сегодня все собираются.

Ариадна зажала в ладонях лицо супруга. От ее пряного дыхания и аромата туберозы у барона защипало в глазах.

— Самуил, мы с тобою на секретном задании.

Хотя ее кожа от алкоголя и опиума огрубела, лицо оставалось прекрасным.