Здесь не было того подавляющего величия, какое исходило от апартаментов маршала, зато эта квартира была аристократически изысканной и уютной, как жилище утонченного эстета царской эпохи.

— Добро пожаловать, Катенька, — пригласила женщина, стоящая посреди комнаты. Прекрасно одетая, с крепкой фигурой, большой грудью, в одном из тех твидовых костюмов, которые носила Марлен Дитрих в сороковые. И прическа в том же стиле, которая ей настолько шла, — хоть сейчас на обложку модного журнала. Катеньку поразили ее прекрасные карие глаза, высокие скулы, густые брови и волосы, выкрашенные в черный цвет, — она была похожа на актрису или оперную певицу.

— Я Софья Цейтлина, — представилась женщина, протягивая руку. — Отец называл меня Мушь. Проходите, я покажу вам квартиру. Это кабинет моего отца…

Она провела Катеньку в маленькую комнату, все еще заваленную бумагами и книгами, кивнула на горы томов.

— Это его труды. Вы можете помнить из юности — или, вероятно, вы слишком молоды…

— Нет, мне знакомо его имя, — ответила Катенька.

— В библиотеке моего отца есть все книги Гидеона Цейтлина, они стоят в одном ряду с Горьким, Эренбургом, Шолоховым…

— Титан советской эпохи, — заметила Мушь, которая говорила по-русски как дворянка. — Вот!

Она указала на черно-белые фотографии на стене: на них был запечатлен черноглазый мужчина с седеющей бородкой и такими же глазами и улыбкой, как у дочери.

— Это мой отец с Пикассо и Эренбургом в Париже, а это он с маршалом Жуковым в канцелярии Гитлера в 1945 году. А это он с одной из своих подружек. Я называла его папа-момзер. Что касается нас, моя сестра с мамой погибли во время блокады Ленинграда, но мы с отцом выжили, прошли через войны, революции, репрессии, не утратив чувства юмора. Честно говоря, мне неловко говорить об этом, но мы процветали. Выпьем чаю? — Они прошли по внушительному коридору, и Катенька оказалась за большим кухонным столом. — Вы пишете об отце?

— Не совсем, я пришла не поэтому… — Катенька зарделась, но Мушь отмахнулась.

— Разумеется, нет, с чего бы это? Новое поколение. Но вы упоминали, что вы историк. — Она закурила сигарету «Голуаз» в серебряном мундштуке, предложила пачку Катеньке.

— Нет, благодарю. — Катенька рассказала Муши о встрече с Розой и Павлом, всю историю, вплоть до вчерашнего свидания с Лалой. — Она направила меня к вам. У нее был адрес. Думаю, она сохранила его после смерти Самуила. Теперь нам известно, что моя клиентка Роза Гетман — Снегурочка, Сашенькина дочь.

— Господи! Снегурочка! — Мушь, утратив все свое высокомерие, разрыдалась. — Поверить не могу! Как мы хотели найти эту девочку! А Карло?

— Надеюсь, мы найдем и его.

— Но Снегурочка жива и здорова? Поверить не могу! — Мушь подпрыгнула и кинулась обнимать Катеньку, как будто она сама давно потеряла родных. — Вы ангел, принесший добрую весть! Я могу ей позвонить? Когда с ней можно увидеться?

— Надеюсь, очень скоро, — ответила Катенька. — Но осталось еще много вопросов. Я пришла не только сообщить вам добрую весть, но и спросить: вы когда-нибудь разыскивали Сашеньку и Ваню?

— До самой смерти мой отец пытался выяснить, что произошло с ними и детьми. Не один раз во время сталинского режима он сам был на волосок от гибели, хотя являлся одним из любимых писателей диктатора.