Это последний акт драмы, убеждала она себя. Она выполнила просьбу Павла: свела вместе двух женщин, причинив себе немыслимую боль. Теперь она вернется домой, к папе и маме и к Андрею.

Лала гладила Розу по лицу.

— Детка, я так мечтала вновь увидеть твою мать. Я должна тебе все о ней рассказать, потому что с ней никто не мог сравниться. Взгляни, вот ее институтская фотография в Смольном. Видишь? Я забирала ее каждый день в ландо барона. Самуил, барон Цейтлин, — твой дедушка, которого ты никогда не видела, но он все о тебе знал. Ни дня не проходило без мыслей о тебе и твоем брате Карло. В детстве ты так была похожа на мать — она-то вылитый ангелочек, — а глаза у тебя фиалковые, как у бабушки Ариадны. Ох, мое дорогое дитя, я, обычная девчонка из Англии, прожила довольно долгую жизнь, видела падение самодержавия, видела, как к власти пришли варвары, а теперь вижу здесь тебя — даже трудно поверить.

— Я уже не ребенок, — засмеялась Роза. — Мне пятьдесят девять.

— Намного моложе меня! — ответила Лала. — Помнишь те дни, которые мы провели вместе…

Роза кивнула.

— Кажется, помню… Да, помню, я увидела тебя в столовой на вокзале. Ты принесла любимое печенье Карло. Помню, как мы шли, держа тебя за руки…

— В то время я сама старалась выжить, — продолжала Лала. — Я потеряла свою дорогую Сашеньку, твоего деда. И потом была вознаграждена несколькими днями счастья с тобой и Карло. Когда я отдавала тебя новым родителям, я просто убивала себя. Я жила лишь одной надеждой на возвращение кого-то из близких мне людей. И знаешь, вернулся тот, кого я меньше всего надеялась увидеть.

— Лала, — перебила Катенька, — лишь Сталин мог сохранить Самуилу жизнь. Вы никогда не думали почему?

Лала кивнула.

— После смерти монстра вся страна была в печали и трауре. Некоторые заводы даже приостановили работу. Но я обрадовалась. Самуил был уже очень болен. Я спросила: «Теперь ты можешь мне рассказать, почему тебя освободили?» Он ответил, что не знает точно, но в 1907 году он дал приют и сотню рублей рябому грузинскому революционеру — позволил тому пожить несколько дней в сторожке, пока полиция его ищет. Позже он понял, что это был Сталин, а тот никогда не забывал добра.

Лала посмотрела на Розу, которую продолжала держать за руку.

Иногда она подносила ее ладони к губам и целовала.

— Теперь я могу умереть спокойно, — сказала она.

— Ты единственная моя связь с матерью, — ответила Роза. — Знаешь, я почти все детство ненавидела своих родителей. Они бросили меня, а я не знала почему. Не знала, что я сделала не так, почему они от меня отказались. Хотя и постоянно о них думала. Иногда мне снилось, что они умерли; я часто смотрела на Большую Медведицу, потому что помнила, как папа говорил мне, что всегда будет там.

Лишь повзрослев, я поняла, что с ними что-то произошло. Но за всю жизнь я не смогла их оплакать.

Она повернулась к Катеньке.

— Ты так много узнала, дорогая. Спасибо от всего сердца. Ты изменила мою жизнь. Я знаю, что ты хочешь вернуться домой, в аэропорту тебя ждет Пашин самолет, чтобы лететь во Владикавказ. Можешь ехать, когда захочешь.

Катенька расцеловала Розу с Лалой и поспешила к двери, потом остановилась.

— Я не могу пока уйти, — сказала она, возвращаясь.

— Можно я останусь и послушаю? Боюсь, я прониклась этой историей больше, чем следовало.

Роза подскочила к ней и обняла.

— Конечно, я так рада это слышать. Я тебя полюбила. — Она снова опустилась на кровать. — Лала, благодаря Катеньке я узнала о тебе и моих родителях.