— Будь здоров, певун! — слышалось отовсюду. — Счастливо добраться!

Появилась рыженькая Даша в шинели, поверх которой был накинут халат, постояла, опираясь о дверной косяк спиною, наблюдая за Сашкой грустными зеленоватыми глазами.

— Хватит, пойдем, конопатый! — позвала она строгим сестринским голосом. — Провожу тебя до поезда.

— Пойдем, паленая, пойдем.

Сашка двинулся за Дашей, но, открыв дверь на лестницу, оглянулся и подмигнул Олегу, все еще неподвижно и бестолково сидевшему на кровати:

— Ничего провожающий, а? — и загремел по ступенькам лестницы.

Минуты три спустя ровный приглушенный гул большого госпиталя перебило звякнувшей внизу дверью. Олег еще долго прислушивался, не веря, что Сашка ушел, насовсем ушел и никогда больше не вернется.

1961–1963