Но едва девушка собралась нырнуть в отверстие люка, как внезапная резкая боль пронзила ей руку. Она попыталась обернуться, и на голову как будто обрушился вес всего крейсера. После этого она провалилась во тьму…

* * *

Коммандер Фаржон в гневе являл собой малоприятное зрелище. Офицеры, стоявшие вокруг его стола, не питали иллюзий насчет настроения капитана.

— Я хочу знать следующее, — холодно заявил он. — Кто запустил этот отсек, и что в нем делал этот энсин, и почему не функционирует радиомаяк, и что означает вся эта чепуха насчет утечки в системе безопасности связи?

Все молча отвели взгляды.

— Кавери! — рявкнул Фаржон.

— Сэр, энсин Сассинак докладывала о двойной передаче с необычными исходными кодами…

— Знаю. Но ведь тот инцидент не связан с этой историей, не так ли?

Кавери все еще не был уверен, насколько далеко он может зайти.

— Не знаю, сэр. Это только начало. — Дождавшись кивка Фаржона, он продолжил:

— Сегодня она сообщила, что кто-то использовал ее исходный код, пытаясь проникнуть в закрытый файл…

— Код энсина Сассинак? Когда?

— Очевидно, это произошло минут за пять до ее заступления на дежурство.

Она доложила мне об этом, едва я пришел… — И Кавери описал, что произошло до сигнала учебной тревоги.

Фаржон слушал молча, его лицо было совершенно бесстрастным. Потом он обернулся к другому офицеру:

— Ну, капитан Пализе, а что вы видели в тупике "Е"?

— Сэр, мы направили энсина Сассинак в тупик "Е" в 18:26:40; она покинула мостик в 18:24:10 и точно укладывалась в положенное время. Как вам известно, сэр, при учебной эвакуации персонал все время в движении; когда кто-нибудь заходит в тупик, мы не можем уследить за ним, пока он не займет предписанный челнок или отделяемый отсек. Отдраив люк, они отмечаются на эвакуационном компьютере, а потом должны как можно скорее вернуться на свой пост. В течение двух минут мы зарегистрировали пятьдесят три человека, вошедших в тот же тупик, — так примерно и должно быть.

Восемь из них попали не по назначению — это тоже в пределах допустимого. В тупике "Е" дежурили два офицера, но они ничего не заметили, пока отсек 40-А не привели в действие.

— Отлично, капитан Пализе. Теперь машинное отделение…

— Отсек был включен, сэр, как всегда во время учебной тревоги. Мы не можем отключать всю систему только из страха, что кто-то допустит ошибку…

— Знаю.

Фактически это было распоряжением самого Фаржона, и офицеры машинного отделения часто предупреждали, что учебная эвакуация со включенными отделяемыми отсеками и челноками чревата неприятностями. Фаржон сердито уставился на старшего инженера, а Эрлинг ответил ему тем же. Все знали, что Эрлинг очень привязался к Сассинак после ее первого назначения в машинное отделение. Что бы ни случилось, он занял бы ее сторону, если бы только знал, где эта сторона.

— В общем, сэр, все вроде бы шло как обычно. Если люк как следует задраен, снаружи или изнутри, и аппаратура включена…

— Изнутри?

— И так, и этак. Челноки управляются изнутри, но функция отделяемых отсеков — эвакуация раненых и выведенных из строя. Кто-то в тупике "Е" мог запустить отсек так же легко, как тот, кто в нем находился.

— Не думаю, что нас должен беспокоить этот вариант, — сурово возразил Фаржон. — Меня интересует, нажала ли энсин Сассинак не ту кнопку по глупости или же она осознанно намеревалась покинуть корабль.

В наступившем молчании слова лейтенанта Ахаэля прозвучали подобно кузнечному молоту:

— Возможно, я смогу кое-что сообщить, сэр.