Невдалеке стояли мужчина и маленькая девочка.

– Где ты была? – хмурясь, спросил мужчина.

– На поверхности. Я смотрела на море.

– Это занятие не для тебя. Ты больше не пойдешь туда.

Девочка опустила голову. Спорить с отцом она не смела.

Люцифер смотрел на чернокожую девушку.

– Ты помнишь, что надо делать?

– Да.

– Это твой первый экзамен.

У Сатаны защемило в сердце. Как же ей было жаль всех мучившихся людей.

– Я не могу…

– Что это значит? – резко спросил отец. – Помни: они все тут грешники. И все должны быть наказаны.

Девочка нерешительно шагнула к негритянке.

Лицо ее было полно жалости. Она с трудом стерла ее со своего лица: Люцифера злить не стоило.

– Ты, падшая женщина! – сказала она высокомерным тоном, смутно понимая смысл сказанных слов. – Ты заслужила эти муки! И я, дочь Люцифера, нанесу тебе решающий удар!

Она взяла кнут.

– Трепещи же, мразь, ибо тебе выпала честь принять удар от самой Сатаны…

… негритянку бросили в камеру, полную таких же измученных, как она сама.

Сатана держала в руках глиняную чашку с выщербленными облупившимися краями, полную гнилой сладковатой болотной воды. Она плеснула содержимое чашки в лицо грешнице и бросила чашку на пол, а затем повернулась к отцу.

– Ты доволен?

Люцифер улыбнулся краем рта.

– На первый раз неплохо…

Я задремала. Мне снилось нечто невнятное: сначала Дэниэл, потом отец, Лика, бал, Генджи Стайл… сны мелькали один за другим, я не успевала понять их смысл. Вот так, немного нервничая, я и задремала, отказываясь верить в свою скорую погибель.

Люциферу было худо. Сказать, что ему было очень плохо – не сказать ничего. Дьявол обречен на вечные муки. А если ему еще и гадко на душе, то все в аду прячутся, так как он может любого испепелить взглядом. И – о, да! – у дьявола есть душа. Она может быть любой: гадкой, испорченной, прожженной муками, скорчившейся и захлебнувшейся от собственной и чужой крови… но она есть.

Люцифер нервно расхаживал из угла в угол. Он чувствовал: с Сатаной что-то не так. Во всем, в том числе и в том, что Сатана сбежала, он считала виноватым себя. Ведь он знал с самого начала: Сатана не создана для того, чтобы держать ад в железном кулаке. Он требовал от нее слишком многого… много раз он пытался найти причину: из-за чего Сатана родилась такой? Насмешка ли это Всевышнего? Наказание за его самый большой грех? И все сводилось к одному: Сатана сбежала. Четыре месяца, что провела она в мире людей, он знал: с ней все в порядке. А сейчас… сейчас она была на краю гибели. Наконец-то Люцифер понял, что настал момент выслать своих посланников к ней. Ему было жаль Сатану, обреченную вечно скитаться в чужом мире, либо возвращаться в ад. Люцифер резко развернулся на каблуках. В руках его возник огненный меч Повелителя Ада. С вечно раскаленной стали стекали капли жидкого огня и падали на землю. Лезвие меча разделялось на две витые части и они, переплетаясь, обнимали рукоятку. Люцифер

взмахнул мечом.

– Я призываю вас, Вечные посланники, – сказал он властным голосом и рассекая мечом мгновенно раскалившийся воздух, начертил кроваво-красную руну призвания Вечных Посланников. Тьма сгустилась в воздухе. Вечные посланники – духи, которых вызывают для особо сложных поручений.

Вечные посланники поклонились своему властителю.

– Чего ты желаешь? – спросил один из них.

– Вы должны найти Сатану, – устало сказал Люцифер.

– Будет сделано, – посланники поклонились и растворились в темноте.