– Именно поэтому я и говорю, что во всем виноват ты.

– Каким же образом?

– Если бы ты не кричал, что не станешь служить ни одной стране, кроме Америки, никто не похитил бы наших сокровищ, чтобы переманить нас на свою сторону.

– С таким же успехом можно обвинить человека, который не пожелал сдаться террористам, приняв их требования. Что за чепуху ты мелешь, папочка!

– Но сокровища так и не найдены. Сокровища, накопленные за пять тысячелетий! Их нет, и в этом виноват ты.

– Да ведь ты к ним даже не притрагивался! Что толку, если они пролежали пять тысяч лет? Подарки от Александра Македонского, от императоров династии Минь... Груды позеленевших римских монет и прочая ерунда, не имеющая теперь абсолютно никакой ценности. Слиток алюминия, сохранившийся с первого тысячелетия до нашей эры. В те времена это был редкий металл, а сейчас за него не купишь и банки лимонада.

Римо чувствовал себя немного бодрее. Чиун тоже, поскольку к его питомцу вернулась прежняя неблагодарность. Значит, он выздоровел.

Пока они шли по дорожке к Эпкотовскому центру, Чиун рассказывал ученику о чудесах мира, об императорах, о сокровищах, которые они могли бы получить, о трюках, к которым могли бы прибегнуть, чтобы заморочить голову самым мудрым правителям. Перед ними открывалась уйма новых возможностей, но сперва Чиуну хотелось заглянуть и «Мир будущего».

Добравшись до кондоминиума, Смит не застал своих подопечных. Ему пришлось ждать несколько часов. Начало уже темнеть, когда он услышал легкие шаги Римо и его наставника.

– Я рад, что вы вернулись, Римо, – сказал Смит. – У нас мало времени.

– Да, именно об этом я и хотел с вами поговорить, Смитти. Боюсь, наше сотрудничество подошло к концу.

– Бросьте шутить, Римо. К нам проник русский генерал, которого никому еще не удавалось остановить. Наступает конец света.

– То же самое вы говорили, когда пропали сокровища Дома Синанджу. Между прочим, они до сих пор не найдены, – заметил Римо.

Чиун был так тронут словами своего ученика, что чуть не прослезился. Конечно, Римо нарушил главную заповедь, которую обязан соблюдать подданный по отношению к императору: подданный не должен говорить императору правду. Следовало ограничиться намеком. Император никогда не ошибается и не подлежит осуждению. Император – это человек, который всегда принимает правильные решения, разумеется, только после того, как они ясно сформулированы для него подданными.

Римо должен наконец усвоить правила этикета. Чиун продемонстрирует ему, как полагается прощаться с императорами. Теперь, на пороге новой жизни, Римо это пригодится. Долгие годы службы Безумному Императору Смиту, который не пожелал воспользоваться искусством Синанджу, чтобы захватить американский трон, именуемый президентским креслом, подошли к концу.

В самых изысканных и цветистых выражениях Чиун воспел хвалу Харолду У. Смиту, чье имя навсегда войдет в анналы Дома Синанджу как имя величайшего безумца, стоящего у кормила власти в стране, которую открыл Чиун.

Словословия заняли добрых двадцать минут, после чего Смит поблагодарил старого корейца и обратился к Римо:

– Чего вы ждете? Я должен ввести вас в курс дела. Ситуация очень сложная.

– Смитти, когда Чиун говорил, что славное имя Харолда У. Смита останется на скрижалях истории Дома Синанджу вместе с именами Александра Македонского, римского императора Августа и знаменитых фараонов, он намекал, что пришла пора прощаться. Я тоже прощаюсь с вами.

– Вы не можете этого сделать. По крайней мере, сейчас.

– Сейчас или потом – какая разница, Смитти? Мне кажется, я выполнил свой долг перед Америкой. Прощайте.

Римо с Чиуном направились к дому. Смит вошел вслед за ними. Их квартира находилась на первом этаже и была окружена небольшой крытой галереей с видом на фонтан.