– Что?

Теперь моя невеста должна была услышать все о моем возможном отъезде.

– Это чистая правда, – вздохнул я. – Ему требуются мои услуги, и мой отец думает, что это хорошая идея, так что я загнан в угол. Я могу провести следующие несколько лет среди непрерывно атакующих нас варваров, поедая самую худшую в мире еду.

– Тревожные новости, – сказала Юлия.

Откуда-то из-под своей накидки она извлекла пальмовую ветвь и начала обмахиваться ею. В декабре. Наверное, она переусердствовала, маскируясь с помощью плащей и накидок.

– Но он наверняка будет давать тебе поручения в тылу… Посольства, раздаточные ведомости, всякие такие дела, – предположила девушка.

– Для раздаточных ведомостей у него будут квесторы, – ответил я. – А обязанности посла или эмиссара в той части мира могут быть опасны. Народы, желающие присоединиться к восстанию, обычно объявляют о своей верности делу, убивая отправленных к ним римских послов. Эмиссаров, передающих галлам условия, которые тем не нравятся, тоже часто убивают. Германцы, по слухам, еще хуже.

– Что ж, я уверена, что дядя будет держать тебя далеко-далеко от опасных мест. В конце концов, твоя репутация никогда не была репутацией солдата.

– Я тронут твоей верой.

– В любом случае, это будет только в следующем году. Что случилось после совещания?

На сей раз Юлии пришлось выслушать историю о моем бегстве из отцовского дома и небольшом сражении возле моего.

– Хорошо, что Милон отрядил с тобой таких умелых людей, – заметила она.

– Я и сам неплохо справился, – сказал я. – Уложил одного и как раз собирался…

– Тебя бы убили, если б ты был один, – категорически заявила моя невеста. – Как ты думаешь, то были люди Клодии?

– Нет, и это – часть того, что беспокоит меня в данном деле. Такое нападение не в стиле Клодии.

– Ты забыл, что я говорила? – ворчливо спросила Юлия. – Она может проделать такое, чтобы отвлечь от себя внимание.

– Я прекрасно помню. Нет, это образ действий, характерный для мужчин. Я множество раз бывал в доме Клодии… – начал объяснять я и, перехватив взгляд собеседницы, торопливо добавил: – По долгу службы, конечно. Все, чем владеет Клодия, все, что она покупает, все, что она нанимает или с чем как-то иначе связана, – первосортное. Ее одежда, ее мебель, ее собрание предметов искусства, даже ее рабы – все это очень высокого качества.

– Мне бы хотелось однажды посмотреть на ее дом, – задумчиво сказала Юлия.

– Но головорезы Милона сказали, что напавшие на нас люди – очень плохие бойцы из плохой школы. Даже если допустить, что они говорили так из-за обычного соперничества между школами, те типы и вправду выглядели отнюдь не экспертами. И они были не очень-то миловидны. Если б Клодия наняла убийц, она наняла бы только лучших.

– Нет настолько низкого занятия, чтобы нельзя было соблюдать хороший вкус, – заявила Юлия. – Я все-таки думаю, что ты пытаешься доказать ее невиновность вопреки всем уликам.

– Тогда слушай дальше.

И я рассказал о беседе с Нарциссом. Больше всего мою слушательницу захватило то, как Асклепиад поставил диагноз травмы, причиненной упавшей с крыши черепицей.

– Он и вправду может вскрыть человеку голову и вылечить такую ужасную рану? – спросила она, уронив свое опахало и восхищенно сжав руки. – Такое искусство воистину должно быть даром богов!

– Что ж, если кто-нибудь и может это сделать, то только Асклепиад.