— Но я не умею!.. — Наденька дрожала. — Моя мама была актрисой, я выросла в театре, но я всегда боялась сцены. Я хочу закончить консерваторию.

— Великолепно! — воскликнул Мамонтов. — Не были на сцене, значит, не надо вышибать из вас заученных шаблонов. Можно только радоваться, что вы не закончили консерватории. Закончить нашу консерваторию — это означает превратиться в посредственность. Голос у вас природный, сцена доведет его до совершенства. Я одно обещаю твердо: у нас вы станете художником. Консерватория через год-другой превратит вас в скверно поющую куклу. Наденька, вы нужны Частной опере. Решайтесь, и как можно скорее.

4

Первая репетиция состоялась в доме Дюгомеля на Никитском бульваре. Группа солистов оказалась очень небольшой. А. Галенбек — драматическое сопрано, Л. Пальмина и Н. Салина — лирическое сопрано, Т. Любатович — меццо-сопрано, В. Гнучева — контральто. Тенора — Г. Ершов, Н. Миллер, баритональный тенор — Л. Лавров. Баритоны — М. Малинин, А. Державин, Г. Горячев. Басы — А. Бедлевич, М. Скуратовский, бас-профундо — С. Власов. Дирижером был приглашен Иосиф Антонович Труффи, без итальянца не обошлось.

К удивлению артистов, Савва Иванович волновался.

— Господа! О Театре Кроткова знаем пока что мы с вами. Для зрителя театр — новость, и только от вас зависит, будет ли эта новость приятной. Без репертуара начинать дело нельзя. Надо подготовить по крайней мере три спектакля. Предлагаю избрать нашей визитной карточкой «Русалку», с нее начнем. Вы должны помнить, господа, мы не только Частная опера, мы прежде всего — русская опера. Приучить москвичей к русской опере непросто, а чтобы зритель все-таки шел в наш театр, возьмем «Фауста» и «Виндзорских кумушек». Хочу сразу же сообщить о безусловном и обязательном для всех требовании. Каждый участник нашего спектакля должен знать оперу от первого взмаха дирижерской палочки в увертюре до последнего в финале. Опера — не концерт в костюмах на фоне декораций. Придет время, оно не за горами, когда театр, по крайней мере, драматический, станет храмом для большинства народа. Драматическому театру, однако, никогда не сравниться с оперой по силе воздействия на чувства. Опера должна стать проповедью красоты. За работу, господа!

Тотчас началась репетиция. Распределили роли. Мельник — Бедлевич, Князь — Ершов, Наташа — Салина, княгиня — Любатович, Ольга — Пальмина. Чтобы другим членам труппы было над чем работать, распределили роли и в «Фаусте»: Фауст — Миллер, Мефистофель — Скуратовский, Маргарита — Галенбек, Зибель — Любатович, Валентин — Малинин.

Для молодых актеров все это было, как сон. Они сразу становились примадоннами, премьерами и в то же время — учениками. Для начала пришлось выслушать урок истории…

5

Поздно вечером Савва Иванович приехал на Первую Мещанскую, где было снято помещение для художников. Застал Янова, Левитана, Чехова, Симова. Художников прислал Поленов из своего училища.

— Тесновато, темновато, — сказал Мамонтов. — Распоряжусь, чтоб ламп и керосину не жалели.

Посмотрел лежащие на полу холсты.

— Это мое, — сказал Янов. — Я терем пишу.

— По цвету вкусно! — одобрил Савва Иванович. — У меня на вас, господа художники, большие надежды. Говорят, это удел любителей — рядить скверную постановку в красивые платья декораций, за художников прятаться. Наблюдение справедливое, но к нам оно не имеет никакого отношения.