— Нет, нет. — Слова вырвались из глубин ее замутненного сознания, и она не знала, действительно ли произнесла их вслух. Она чувствовала, что это еще не все, не совсем все.

Ее рука невольно потянулась к его джинсам и сильно сжала крепкие, напряженные мышцы его ягодиц, крепче прижимая его к себе. Почувствовала спазм, внезапно охвативший его тело, услышала его животный стон, быстрое, прерывистое. Дыхание и ощутила, чудесным образом, как еще больше его твердости вошло в нее.

Гибкая, послушная, она позволила ему подхватить ее тело, устроить его так, чтобы она испытывала максимум удобства и удовольствия. Он осыпал поцелуями ее шею, лицо, груди, оставляя жалящие, горячие отпечатки на ее коже.

Ее сердце в едином порыве ответило на миллионы ощущений, охвативших ее. Она чувствовала, что тело находится во власти страстного ритма, гармонии волшебного соития плоти с плотью. И вдруг невидимая пружина внутри ее, сжимавшаяся все сильнее и сильнее, распрямилась. Бедра, руки, живот, грудь ответили на вечный, страстный призыв.

Его тело содрогалось. Внутри своего лона она почувствовала драгоценное извержение его любви. Наконец он застыл, и она ощущала лишь его твердость, по-прежнему заполнявшую ее лоно.

Пресыщенное, но удовлетворенное ее тело обвило его, словно шелковый кушак. Дженни почти спала, когда он, наконец, оставил ее, повернувшись на бок и заключив в свои объятия. Она тесно прижалась к нему, вцепившись кулачком в его влажную рубашку. Дженни была охвачена ощущением мира и чувством принадлежности, подобного которому никогда еще не испытывала.

Одурманенная, восхищенная, потрясенная новым опытом, она улыбнулась, погружаясь в глубокий сон.

Дженни очнулась рано. Она была одна. Среди ночи Хол покинул ее. Она хорошо его понимала и простила, как бы ни казалось ей прекрасным проснуться в его объятиях. Хендрены никогда бы не одобрили то, что произошло прошлой ночью. Дженни, так же как и Хол, хотела оградить их от неприятного для них открытия.

Снизу доносились шаги и приглушенный шепот, проникающий сквозь стены старого дома. Она чувствовала запах свежесваренного кофе. По-видимому, там шли приготовления к отбытию Хола. Очевидно, он еще не успел переговорить со своими родителями.

Прошедшая ночь все изменила. Теперь он так же будет стремиться к свадьбе, как и она. Она еще раз прокрутила в памяти чудесные моменты ночи их любви и не ощутила ни капли стыда или смущения, даже при мысли о том, что она использовала свое женское оружие, чтобы удержать его.

Теперь Хол принадлежал ей. Он по-прежнему будет исполнять обязанности помощника пастора, пока его отец не уйдет на пенсию и не передаст ему приход. Она же была хорошо обучена, чтобы нести обязанности супруги священника. Безусловно, Хол теперь понимает, что именно это предназначил им Господь.

Но как же Хендрены отреагируют на изменения в его планах?

Не желая оставлять его один на один с сомнительной перспективой не очень приятного объяснения с родителями, она быстро сбросила с себя одеяло, почти удивившись, что лежала под ним обнаженной. Ах да, он же снял с нее ночную рубашку, так? Причем достаточно страстно, лукаво улыбнувшись, подумала она.

Дженни отчаянно покраснела, когда вошла в ванную и повернула ручку душа. Она совсем не изменилась, хотя после более придирчивого осмотра обнаружила розовые пятнышки на груди.

Он все-таки оставил свой несмываемый отпечаток. Дженни по-прежнему ощущала на себе приятную тяжесть его сильного тела, чувствовала движения мышц, слышала страстные стоны. Она была одновременно смущена и потрясена реакцией своего тела на его призывы.

Она поспешно оделась и сбежала вниз, стремясь поскорее увидеть Хола. Когда она вошла в кухню, ее сердце было переполнено ожиданиями.