– Никто бы тебя не узнал.

Ее рука лежала под бедром Тарента, обхватив его пальцами, и он ощущал нежное давление.

– Я бы узнала. И его королевское высочество тоже.

– Хорошо. – Он щелкнул контроллером под тонким корпусом камеры и подождал, пока система подтвердит соединение с лабораторией. Тарент выбрал три снимка, и они растворились в небытии. – Никаких копий, ни резервных, ни оригиналов. Они исчезли. – Женщина не ответила. – Ты мне не веришь?

– Верю. – Она вытащила руку из-под его ноги и легонько постучала по имплантату за ухом. – Почувствовала, как они исчезли.

– Эта штуковина всегда включена?

– Круглосуточно, семь дней в неделю, но я могу остановить ее, если хочу спать. – Она забрала у Тарента камеру. Он с неохотой отдал. Фло подняла фотоаппарат, словно приноравливаясь, чтобы сделать снимок. – Не понимаю, как можно фотографировать без линзы.

– Там есть линза, только не оптическая, а квантовая. Я не пользовался камерами с оптическими линзами уже больше года. – Он показал на то место, где в передней части корпуса виднелись три крошечных лепестка, дотронулся до кнопки затвора, и те беззвучно приподнялись, образовав что-то вроде маленького вигвама над микропроцессорным объективом. Тарент обрадовался, когда речь зашла о любимой теме. – Эти сенсоры работают на уровне частиц или субчастиц. Когда затвор открыт, то они в цифровой форме радикализируют изображение. Электронные линзы более-менее автоматизированы: они сами фокусируются, устанавливают диафрагму, выдержку и все за одну операцию. Я могу перенастроить параметры, но по умолчанию все снимки в фокусе и с правильной выдержкой. Пока что производители не нашли способа, как бороться с тем, что на ходу машины у меня трясется рука, но, наверное, что-нибудь придумают уже в следующем поколении.

Он говорил весело, но когда посмотрел на нее, то понял: что-то изменилось – исчезла расслабленная игривость.

– Это твоя личная камера?

– Конкретно эта – да. А остальные две я оцениваю для производителей.

– Ты не понимаешь, что использование таких камер запрещено законом?

– Я же говорил, – у меня есть разрешение.

– При чем тут разрешение? Если в этой камере используется технология сближения, то снимать на нее запрещено с прошлого года.

– Я никогда не слышал об этом.

– Незнание закона не освобо…

– Я был в отъезде, – заметил Тарент.

– Да, ты был в Турции, это правда. Там они не запрещены, если уж на то пошло. Но в Европе ими пользоваться нельзя.

– Почему их запретили? Это же просто камеры.

– Квантовые технологии объявили токсичными. Установлено, что время от времени камеры причиняют вред здоровью пользователя и любого, кто окажется в поле их действия. Слишком много побочных эффектов.

– Ушам своим не верю! Как у фотоаппарата могут быть побочные эффекты? И от какой болезни я должен страдать? Я пользуюсь этими камерами больше года!

– Я уже не помню технических подробностей. Созвали специальную консультативную комиссию, и, когда результаты тестирования подтвердились, Халифат принял чрезвычайный закон. Использование этих камер влечет за собой риски, не постоянные, но серьезные.

– Какой от них может быть вред? Со мной же все в порядке!

– Откуда ты знаешь? В любом случае камеру нужно сдать.