Сняв бейсболку и тряхнув головой, он откинул назад волосы, посмотрел на меня, улыбнулся и сказал:

    -  Добрый день.

    Голос у него был негромкий, чуть хрипловатый. Никаких вызывающих интонаций.

    В ответ я лишь слегка наклонил голову.

    Парень не нарывался на ссору, даже скорее наоборот, вел себя заискивающе. А взгляд у него был такой, будто он хотел, но не решался извиниться за то, что навязывается в компаньоны. И не стал бы он этого делать, если бы не острая душевная тоска, которая, как известно, для русского человека хуже, чем триппер. Собственно, поэтому и обижать его не хотелось.

    В России по сей день считается вполне приличным подойти прямо на улице и заговорить с незнакомым человеком. Здесь у вас могут спросить, сколько сейчас времени или как пройти к нужному месту. В зоне единого информационного пространства подобное в принципе невозможно. Если человек хочет узнать время, ему достаточно раскрыть ладонь, чтобы увидеть на ней циферблат, показывающий самое точное в мире время. А чтобы не заблудиться, можно материализовать электронный блокнот с нарисованным маршрутом.

    Ладно, решил я, пусть себе сидит. Как придет этот Гена Марвин, опаздывающий, кстати – я достал из кармана часы, откинул крышку, глянул на циферблат, – уже совершенно непозволительно, так я и переберусь с ним за другой столик. Я мельком улыбнулся незваному соседу и пригубил пиво.

    -  Угощайтесь, – длинноволосый пододвинул мне тарелку с последствиями тотальной декапитации порции креветок.

    -  Спасибо, – сухо ответил я.

    -  Голова в креветке – самая вкусная часть, – длинноволосый ухватил за усы одну из креветочных голов, поднял до уровня собственного носа и качнул из стороны в сторону. – Я их специально напоследок оставляю. В голове у креветки икра и мозги. Еще некоторые глаза любят, но я к ним равнодушен.

    Длинноволосый раздавил двумя пальцами панцирь на креветочной голове, поднес ее ко рту и что-то с шумом всосал. Чмокнув довольно губами, он разломил голову надвое, длинным ногтем на мизинце подцепил что-то бледно-розовое и тоже отправил в рот.

    Смотрелось это не то чтобы противно – я много езжу по стране и не такое повидал, – но как-то очень уж неадекватно ситуации. Поэтому я все же решил перебраться за другой столик.

    Длинноволосый сосед понял, что я собираюсь уйти. Бросив остатки креветки в тарелку, он быстро вытер пальцы о край салфетки и преданно уставился на меня, сразу сделавшись похожим на пса, которому хозяин велел сидеть только для того, чтобы уйти и больше не возвращаться.

    -  А хотите я вам пива закажу? – спросил он с придыханием.

    -  Спасибо, я не люблю пиво, – со сдержанным достоинством ответил я.

    -  А мне говорили…

    Не закончив фразу, длинноволосый растерянно развел руками.

    -  Говорили? – машинально повторил я.

    -  Ну да, – кивнул длинноволосый. – Собственно, это не имеет никакого значения… – он щелкнул ногтем по носу высунувшуюся из тарелки креветку. – Мало ли, про кого что говорят.

    -  Вы меня определенно с кем-то спутали, – я решительно поднялся на ноги.

    Марвин опаздывал совершенно безбожно, и я больше не собирался его ждать в компании любителя креветочных голов.

    -  Может быть, – длинноволосый обмакнул палец в тарелку с креветочными головами и со смаком обсосал его.