|
Кассета номер пять, «Любовь». «Вы знаете статистику? — Ду ю ноу зе статистик? — Из семидесяти женщин пятьдесят изменяют! — Фром зе севенти вумен фивти фуллчит! — А как насчет верного мужчины? — Вы найдете одного в зоопарке. — Ю вилл файнд ван ин зе зоо! — Самцы в клетках, как правило, верны… — Где ты провела вечер, дорогая? — Не твое дело. Я не могу видеть тебя, ты дерьмо! — Шлюха! — Негодяй! — Иди к черту!»
— Стрелец, — говорил Славик с придыханием, — после тюрьмы уже и бегать не мог. Мне папка рассказывал… Все бегают, а он стоит! Но удар у него был пушечный. Пас ему отдадут, или там стандартное, так он сразу забивает. Сколько дают, столько забивает! Женька переобувался. Ему виделось зеленое поле, посреди которого стоит раскладной стул. Некто в форме сидит, читает газету, в то время как вокруг носятся, сбивают друг друга, отбирают мяч… Свисток судьи — штрафной. Игрок — легендарный Эдуард Стрельцов — встает со стула, аккуратно складывает газету, медленно, пешком, идет к мячу… Соперники, стоящие в «стенке», бледнеют и прячутся друг за друга. Закрывают в ужасе глаза. Удар! Стенка разлетается, мяч летит, как из пушки, виляет по немыслимой траектории, уходит прямо из рук вратаря, влетает в «девятку»… Рвет сетку ворот… — А еще говорят, что ему запрещали бить пенальти! — бубнил Славка. — Потому что он мог ударом убить вратаря! — Врут, наверное, — сказал Женька нарочито равнодушным голосом. …Вечером выстирал форму. Вывесил на балкон сушиться.
— Скажите, пожалуйста, вы бы хотели эмигрировать в Америку? Получить визу, легальную работу, жилье? — А что, можно? — оживился молодой парень. — Я б хотiв, тiльки мене там не чекають… — промямлил другой. — Да куда угодно, — раздраженно признался пожилой мужчина. — Що ви! Я хочу жити у своїй країнi! Це моя вiтчизна… — Я поеду. У меня уже там брат с женой устроились. — А мне вообще не нравится жить в этой стране… — Я бы хотел. — Я бы хотела. — Нет, ну что вы! Как там можно жить среди этих американцев! — Я не хочу быть эмигрантом. Эмигрантов никто не любит. — Я бы поехал…
(…Много машин, но собак нет. Ни одной. Жестко бежать. Болят лапы. Я должен бежать. Мокро. Вода с неба. Дождь. Хочется есть… Хочу есть. Ни одного мусорного бака. Мыши… дождь смыл все запахи. Кроме запаха гари и железа. Бежать…)
Была суббота — единственный выходной в рабочей Женькиной неделе. Ночью шел дождь, и форма не высохла. Женька аккуратно поправил футболку и трусы, перевесил так, чтобы влажные места оказались на воздухе. Выбежал на зарядку, пробежался по обычному маршруту, размялся на пустынной в это время детской площадке, попрыгал на скакалке, подтянулся десять раз на турнике. Когда вернулся, мама уже завтракала — обычно она так рано не вставала. — Доброе утро! Он не видел ее несколько дней — утром он уходил, когда она еще спала, вечером она возвращалась, когда спал он. Сейчас, глядя в ее румяное со сна лицо, он понял, что соскучился. — Привет, ма… — Можно я дерну тебя за нос? Он не выдержал и улыбнулся: — Дергай… Ее руки пахли травой. То есть Женька знал, что это крем, но все равно всякий раз ему казалось, что это самая настоящая трава. |
