– То, что происходило здесь, в этом дворе, на протяжении трех дней, лично я склонен считать чудом. Но сам я был тут ни при чем. Я был молодым неопытным хирургом, старался, как мог, но от меня мало что зависело. Все дело в девушке.

– Не последний Палио в нашей жизни, – заметил турист. – Расскажите об этой девушке.

– Что ж, хорошо. В Германию я попал осенью 1945‑го. Гамбург находился под британской оккупацией. К 1949‑му Германия вновь стала свободной республикой, а я начал работать в частной клинике. Она процветала, вскоре я стал одним из партнеров. Женился на местной девушке, у нас было двое детей. Жизнь становилась все лучше, Германия быстро восстанавливалась и развивалась. Мне удалось открыть собственную небольшую клинику. Платную, разумеется, и лечил я только богатых, а потому сам вскоре разбогател. Но я так и не забыл двор в маленьком городке Сиена, не забыл и девушку в монашеском одеянии.

С женой мы прожили пятнадцать лет, но в 1965‑м наш брак распался. Дети были тогда еще подростками, они страшно переживали, но все понимали. Я был богат и свободен. И вот в 1968 году решил вернуться сюда и найти ее. Просто для того, чтобы поблагодарить.

– И вы ее нашли?

– В каком‑то смысле да… Прошло двадцать четыре года. По моим подсчетам, ей должно было быть уже под пятьдесят, как и мне. Она могла остаться монахиней или же, если по какой‑то причине покинула монастырь, превратиться в пожилую замужнюю женщину с детьми. И вот летом 1968 года я приехал в Сиену, поселился в отеле «Вилла Патризиа» и принялся за поиски.

Первым делом обошел все монастыри. Их оказалось три, каждый принадлежал отдельному религиозному ордену. Я нанял переводчика и обошел все три. Говорил с настоятельницами. Два монастыря были здесь во время войны, третий появился позже. Но все настоятельницы лишь качали головами, когда я описывал им монахиню, которую ищу. Вызывали сестер постарше, но и они ничего не знали и не слышали об этой женщине. Особенно тщательно описывал я одежду, которая тогда была на ней: бледно‑серое одеяние с вышитым на груди более темными нитками символом. Никто не знал, что означает этот сломанный крест. Ни в одном из монастырей никогда не носили бледно‑серых одеяний. Тогда я решил расширить круг поиска; возможно, она пришла из монастыря, находившегося вне стен города. Допустим, решила навестить родственников, оставшихся в оккупированной немцами Сиене в 1944 году. Я разъезжал по всей Тоскане, заглядывал в каждый монастырь. Безуспешно. Мой переводчик уже начал терять терпение, а я продолжал выяснять, какие монашеские ордена существовали здесь прежде. Выяснилось, что в нескольких из них послушницы носили бледно‑серые одеяния, но креста со сломанной перекладиной на них никто не видел.

Недель через шесть я понял, что дело это безнадежное. Никто никогда не слышал о моей девушке, и уж тем более – не видел ее. Она приходила в этот двор три ночи подряд двадцать четыре года тому назад. Она вытирала лица умирающих солдат, утешала и успокаивала их. Она прикасалась к их ранам, и все они выжили, все до одного. Возможно, она была наделена редчайшим даром излечивать человека одним прикосновением. А потом исчезла столь же таинственно, как появилась, и никогда уже не появится больше. Я от души желал ей добра и счастья, кем бы там она ни была, но знал, чувствовал, что мне ее никогда не найти.

– Но вы же сказали, что нашли, – заметил американец.

– Я сказал «в каком‑то смысле», – поправил его хирург. – Я уже собирался уезжать, но вдруг решил последний раз попытать счастья. В городе выходили две газеты: «Курьер ди Сиена» и «Ла Газетта ди Сиена». В каждой из них я напечатал объявление на четверть странички. Прилагался даже рисунок. Я изобразил крест, что был на ее одеянии, внизу прилагался текст с описанием девушки.