«Коза ностра» была очень заинтересована в том, чтоб английская мафия наладила поставки этого зелья на регулярной основе и в приемлемых количествах. И не с целью его приобретения, но для обмена. Самый лучший и качественный колумбийский кокаин обменивался в соотношении три к одному: шесть килограммов коки на два тайского белого.

Наводка от АКЗН поступила из их подразделения в Майами. Один из агентов, внедренных в мафию, сообщил, что три раза за последние шесть месяцев семья Трэффиканте посылала курьера, или «мула», в Британию с шестью килограммами колумбийского чистого и что всякий раз возвращался он с двумя килограммами тайского белого.

Не слишком крупный, но стабильный оборот, и прибыль с каждого такого путешествия у британского организатора поставок составляла около двухсот тысяч фунтов. Именно количество героина навело Билла Батлера на мысль, что тут использовался не корабль и не грузовик. Самолетом. Воздушным путем. В багажном отсеке. Он еще долго ворочался с боку на бок в постели, стараясь хоть ненадолго уснуть.

Джон Хиггинс тоже не спал. Об этой стороне жизни, то есть о наркотиках и том якобы райском наслаждении, что они приносят, он имел самое смутное представление. Вспомнил, что читал однажды статью о некоем загадочном месте под названием «Золотой Треугольник»: холм за холмом, и на этих холмах произрастает Papaver somnifemm, опийный мак. В статье говорилось также о подпольных лабораториях по очистке, скрытых в глубине джунглей и расположенных вдоль границы; даже у тайской армии не было никакой возможности проникнуть туда, где из макового сырья извлекали морфий, а уже затем изготавливали на его основе порошкообразный героин.

Пассажиры спали, а Джона Хиггинса терзали сомнения. Он пытался найти хотя бы одно невинное объяснение этой загадочной ночной встрече у дверей туалетов, но не находил.

Маленький белый самолетик на экране рывками продвигался к Анталье в восточной Турции, когда вдруг Джон Хиггинс тихонько расстегнул ремни, поднялся из кресла и достал с полки над головой атташе‑кейс. Никто их пассажиров не шевельнулся, даже хиппи.

Усевшись обратно, он начал рыться в кейсе в поисках листка чистой белой бумаги и ручки. Ручка нашлась сразу; с бумагой же возникли затруднения, он нашел четыре листка писчей бумаги с фирменным знаком и адресом отеля в Панси. Осторожно оторвав верхнюю часть листка, он получил требуемое, чистый лист белой бумаги. Положил его на кейс и начал писать письмо крупными печатными буквами. Это заняло у него полчаса.

К этому времени маленький белый самолетик уже подползал к Анкаре. Он сложил листок на манер конверта, какие рассылаются благотворительной организацией ЮНИСЕФ, и вывел адрес: «КАПИТАНУ, СРОЧНО».

Затем встал, тихонько подошел к дверям туалетов и заглянул в камбуз. Молодой паренек‑стюард стоял к нему спиной и готовил подносы с завтраком. Хиггинс отпрянул за занавеску, так и оставшись незамеченным. В это время прозвенел звонок. Стюард вышел из камбуза и направился в носовую часть самолета. Как только он скрылся из вида, Хиггинс проскользнул за занавеску, положил послание между двумя кофейными чашками и вернулся на свое место.

Прошло еще полчаса, прежде чем стюард заметил белый конвертик. Сперва он подумал, что кто‑то из пассажиров решил сделать взнос в фонд ЮНИСЕФ, затем увидел надпись и нахмурился. А потом, немного поразмыслив, пошел искать своего начальника.

– Это лежало между двумя кофейными чашками, Гарри. И я решил сперва показать его вам, прежде чем беспокоить экипаж.

Гарри Полфри растерянно заморгал, затем одобрительно кивнул:

– Правильно сделал, Саймон.