|
– Микробиология? Мне не понравился тон, которым он произнес это слово, и я в глубине души порадовался, что не имею отношения к генной инженерии. – Нет, – покачал я головой, – ароматическая химия. Бо кивнул и протянул бармену стакан. – Налей-ка еще. – Послушай, малыш, – бармен покачал головой. – Мне кажется, тебе уже хватит. Хотя сам я был уже далеко не трезв, но все же уловил в его словах здравый смысл, поэтому сказал, чтобы предупредить споры: – Пошли отсюда, старина, поищем местечко поприветливее. Глаза Бо неуверенно вытянулись в сторону бармена, затем повернулись ко мне. – Ладно, – буркнул он и сполз с табуретки. – Я по-прежнему угощаю, – сказал я, сопровождая его к выходу. – Да брось ты, не стоит, – пытался запротестовать он. – У меня полно денег. Можно сказать, я до тошноты богат. В кино отлично платят. – Это верно, – согласился я, – но и я чертовски богат. Он остановился в дверях и обернулся. – Ты же сказал, что занимаешься химией. – Ароматической химией, – поправил я. – И этим можно заработать? Я жестом пригласил его на выход и спросил: – Какие три твоих самых любимых сорта мороженого, Бо? Он озадаченно взглянул на меня. – Ну-у… ванильное, кофейное и сливочно-ягодное. – Ну так вот, я изобрел сливочно-ягодное. – Ты?! – он остановился как вкопанный и уставился на меня. Я кивнул и махнул рукой в сторону забегаловки “Звездная пыль”. – Давай-ка заглянем сюда. Бо не возражал, и некоторое время мы шли молча. Точнее, я шел, так как трудно описать способ передвижения Бо – все-таки нельзя с уверенностью сказать, что он полз. Затем он спросил: – Послушай, если ты – богатый и знаменитый изобретатель, неужели тебе больше нечем заняться, как только выпивать со мной? – Если ты – богатый и знаменитый киномонстр… – начал я. Глазные стебельки развернулись ко мне. – Понимаю, на что ты намекаешь. Я расскажу тебе свою историю, но сначала хочу послушать твою. – Согласен. Мой рассказ не будет длинным. Через год после того, как мое мороженое побило все рекорды, в лаборатории произошел несчастный случай. Черт побери, я сам во всем виноват и никого не виню. В общем-то, по обычным меркам ничего страшного не произошло, так, легкое нарушение нервной системы. – А-а… какое нарушение? – Да ничего особенного, – горько произнес я. – Просто я перестал различать запахи. – Но… о, черт, ты же занимаешься ароматической химией… – Занимался, а теперь я, конечно, могу работать на компьютере, но это и все. – Иисусе! – пробормотал он. – Это действительно круто. Я поначалу ничего не ответил, раскрывая двери бара, но потом не выдержал: – Черт меня побери, если ты не прав. Это так круто, что я чуть с ума не сошел. Представь, одна маленькая небрежность, и вся карьера псу под хвост. Мы присели к стойке, ожидая бармена, который обслуживал кого-то в другой стороне. |
