Самый страшный и злобный маг мира Кабаний и мысли не допускал, что за ним в его собственном саду кто то может наблюдать, а уже тем более помешать. Но затаившийся в кронах гигантской яблони подросток с полным презрением к смерти и к собственной судьбе еле сдерживался от того, чтобы издевательски не расхохотаться над Купидоном Азаровым. Как раз этот юный отрок по имени Хотрис Тарсон и являлся причиной последних «неудач» кровожадного, циничного, не имеющего ни капли человеколюбия волшебника.

Мальчишке как раз исполнилось тринадцать, а он чувствовал себя уже шестидесятилетним старцем. Настолько он наловчился бороться за собственную жизнь, настолько он презирал всех окружающих, и настолько он разочаровался в добре, счастье и справедливости. Казалось бы, опустошенное горем, мытарствами и трагедиями сознание уже ничего не ждало хорошего, да что там хорошего, вообще ничего не ждало. И все равно оптимизма и веры в себя Хотрису было не занимать. Ну и его физическая выносливость поражала многих. Только благодаря молодому, довольно ловкому, к всеобщему удивлению, телу, умению выкрутиться из любой ситуации да порой удивительной везучести Хотрис продолжал не просто жить на этом свете, но еще и по инерции делать какие то попытки к избавлению от валящихся на него напастей, стремился к самоопределению или хотя бы достижению частичной независимости.

Мало того, он без раздумий готов был бросаться в любую авантюру, лишь бы спасти ни в чем не повинных людей. На данном месте он уже находился пятый раз и уже четвертый раз за время своих засад на дереве сумел помешать Азарову отправить малолетних по возрасту отроков в неизвестно какие дали. Никто из них не возвращался обратно: ни на торец черного каменного цилиндра, ни на обещанное странное кресло. Но зато они, благодаря небольшому шевелению от удара яблока, попадали совсем в иное место, чем направлял их злой волшебник. Наверняка их переносило в такое место, где отсутствовали дикие, неизвестные звери. Потому что еще в самый первый раз, оказавшись в этом саду случайно, Хотрис Тарсон наблюдал сцену пространственного перемещения и догадался, что несчастная жертва больше не вернется. Да и как было не догадаться, видя следующую сценку. Азаров, после исчезновения объекта своего опыта вместе со стулом и еще пытаясь проморгаться, деловито перевернул песочные часы и стал в волнении притоптывать и приговаривать, поторапливая неведомо куда девшегося паренька:

– Ну! Быстрей! Быстрей волоки маяк в замок! Иначе и тебя сожрут, как остальных. Ну! Три, два, один!..

После этого, выждав еще мгновение, колдун поднял рычаг на спинке стального кресла. Оно все загудело, затряслось, но на нем так никто и не появился. С минуту Купидон Азаров просто ругался, а потом перешел на более конкретные словосочетания, обращаясь к своему, продолжающему протирать глаза помощнику:

– Ну вот, и этого сожрали! Чтоб эти твари подавились наконец! И наши посланники – хуже тряпок! Уже какой по счету маяк не могут донести, уроды мелкие! Тьфу!

– Ваше магическое могущество, – осмелился тогда спросить черных дел подмастерье, – а почему вы здорового воина не пошлете? Да в броне, с оружием?

– Недоумок! Забыл, насколько мы мальца тщательно взвешивали перед тем? Общий вес посланника вместе с маяком не должен превышать пятидесяти килограммов. Это уже потом, когда маяк окажется в замке, я смогу отправлять туда хоть рыцаря с конем! А пока будем пробовать через неделю со следующим кандидатом. Походи лично по городу и подбери какого нибудь сироту из самых жилистых и выносливых.

– Может, девочки подойдут?

– Еще чего! Они хоть тоже попадаются выносливые да сутяжные, но там каждый миг решающий. Начнет визжать от ужаса, точно перебежать двор не успеет. Да, честно говоря, и у самых резвых мальчуганов никаких шансов нет, но!.