Наконец он забрел на одну из кухонь, где ждало смешное открытие. Посуда была перемыта, столики и барная стойка светились чистотой, зато огромный мусорный мешок был под завязку забит бутылками и пустыми коробками от тортов.

Чтобы с вечера не вынесли мусор?!.

Тут он впервые взглянул на себя в зеркало и обомлел. На щеках колосилась щетина, вместо свитера и синих брюк на нем был просторный зеленый комбинезон со светящейся биркой на груди. Януш привычно потянулся к карману на локте, извлек скрин. С «салфеткой» все было в порядке, если не считать даты.

Он проспал в боксе двое суток.

Все объяснилось проще простого; Полонскому хотелось захохотать и ударить себя по голове. Было не десять утра, а десять вечера, и десять вечера субботы. В центральном актовом зале шел концерт, большое квартальное сборище. С участием всех, кто что-то значит, с пригласительными, фуршетом, банкетом и танцами для тех, кто высидит основную часть программы.

Все замечательно и как нельзя лучше подходит для исполнения его скромных планов. Вот только интересно знать, как его ухитрились усыпить на двое суток?

Януш кое-как помылся. Когда он вытирался салфетками, начал гаснуть свет. Центральный «домовой» объявил отбой. Следовало поторопиться, через десять минут после отбоя должен включаться режим усиленного слежения. Полонский добежал до лифта, никем не остановленный, спустился в зимний сад. Не спеша встал на эскалатор и один-одинешенек поднялся в прозрачной трубе к верхней балюстраде актового зала.

«…В номинации „Лучшая роль второго плана“ награждается…»

Океан огней, парящие под открытым небом люстры, распахнутый в звездное небо купол. Полонский перелез через ограждение и начал спускаться по служебным переходам среди осветительной техники.

«…От лица губернатора поздравить с успехом создателей персонального шоу „Шербет“ и пожелать им…»

Блеск роскошных дамских платьев, блеск бриллиантовых запонок и колье на лебединых шеях, растопыренные для оваций руки в белых перчатках. На возвышении Сибиренко принимает из рук чиновников очередную вазочку,

Полонский перелез через очередную преграду, спрыгнул из служебной ложи в зал и достиг задних рядов. Здесь еще нет сервированных столиков, публика попроще рукоплещет и смотрит в бинокли. Наперерез Полонскому припустили двое в серой униформе, пока они далеко.

«…Я горд и счастлив вам сообщить, что на сегодняшний день число заявок на персональные шоу перевалило двадцать тысяч…»

Белые перчатки встречаются друг с другом. От всеобщего восторга дрожат стены и сами выскакивают пробки из шампанского. Саксофоны отражают блеск сотен люстр, дамы выкрикивают и визжат. Полонский вплотную добрался до последнего ряда, теперь ему предстоит спуск по проходу, украшенному ковровой дорожкой. Один из охранников бежит наперерез, второй ждет двадцатью ступеньками ниже. Лучи прожекторов мечутся по сцене, зрители напряженно глядят вниз.

«…Мы изыскали ресурсы и вдвое снижаем цены на участие в персональном шоу „Кос-халва“… Здесь присутствует президент банковской ассоциации… Они готовы открыть кредитную линию для всех желающих купить сценарий…»

Подбежавшему слева охраннику Полонский выстрелил в руку, когда тот попытался схватить его за локоть. В общем гвалте звука выстрела никто не расслышал. Тот парень, что стоял ниже, тоже ничего не заметил, так как на сцене появились победители «Последнего изгоя» и зал вскочил в едином порыве. Одновременно вспыхнули фонтаны фейерверка и закружились огненные шутихи. За два шага до столкновения Януш спустил курок. Он метил в шею, но попал парню в щеку. Позади вскрикнула женщина.

«…Друзья, неделю назад поступило предложение — выпустить новую версию „Изгоя“ в персональном формате.