Легкое чувство дурноты, как от резкой смены направления на центрифуге. Полсекунды я вижу окно и вид на Невский проспект под каким-то совершенно немыслимым углом, затем еще один разворот, почти на сто восемьдесят градусов, и оказывается, что я сижу за столиком ресторана на верхней террасе «Пассажа». Место я узнаю почти сразу, но наложение звука создает в голове настоящую кашу. Еще доносятся из операторской недовольное бухтение Гирина и рваные ответы техников, а уже о чем-то спрашивает склонившийся гарсон, и дребезжит над головой кабина монорельса, и приближается цыган со скрипочкой…
Я знаю, что постепенно к этому привыкну, мне объяснял инженер на пульте. При входе в чужой стрим всегда сначала ощущения, как у космонавта, тошнит, и ужас из-за того, что не можешь по своей воле закрыть глаза.
Гарсон у них живой, в льняной подпоясанной рубахе, с зализанными набок волосиками, просто-таки дань расстегайской традиции. И в меню у них расстегаи. И цыган всамделишный, с бренчащими кольцами в ухе, в жилетке и зеркально-хромовых сапогах. На террасах настоящая русская ресторация. Я заглядывал сюда исключительно как экскурсант.
Костадис же тут не только ужинает, но иногда и завтракает.
В таких заведениях даже смех звучит иначе. Так смеются, сидя на мешке с деньгами.
Я уже вижу, насколько сильно он меня обманул при первой встрече. Непонятно, зачем он так сделал, зная, что стрим Милены все равно подвергнут просмотру. Или он заранее знал, что ее не успеют раскодировать? Вопросы, гадкие, кошмарные вопросы…
Она поднимается по винтовой лесенке, и мое внимание приковано к этой лесенке еще до того, как на перилах показалась загорелая кисть. Милену Харвик нельзя назвать идеально красивой, но она вызывающе чувственна. Ее пылающая женственность буквально обжигает окружающее пространство, так что даже перестают бренчать вилками мужчины за соседними столиками.
Она намагничивает воздух вокруг себя. Так и хочется изо всех сил втянуть носом эти разрозненные молекулы, но обоняния я лишен. Как и осязания. Это к счастью, потому что иначе пришлось бы помимо плотских утех огрести в финале чем-то тяжелым по темечку…
…Очень редко можно встретить женщину некрасивую. Я читал, что лет тридцать назад, до внедрения «тотал мейкапа», некрасивая женщина была самым обычным явлением, особенно у скандинавов. А потом, одна за другой, произошли две тихие революции. Все началось с американского шоу, которое так и называлось «Тотал мейкап». Древняя, полузабытая программа, прохладно встреченная в Старом Свете, внезапно обрела новое звучание и миллионы поклонников. Потому что на смену стилистам и визажистам пришла техника «тотал ньюфэйс», родился настоящий «мейкап», перевернувший взгляды на красоту.
Они научились расплавлять и вновь формировать лицевые кости, не прибегая к хирургическим инструментам.
Они научились менять цвет волос и глаз по заказу, а позже — и цвет кожи. И ее фактуру. И… отпечатки пальцев. Все это было безумно дорого, но первая тихая революция состоялась. Каждый получил право стать таким, каким хотел. «Тотал мейкап» вышел на экраны Германии и Швеции, спустя месяц идею нового шоу купили еще шестьдесят стран, и грянул самый мощный скандал за всю историю телевидения…
…Темно-каштановые волосы Милены Харвик уложены в виде сложной высокой башни и украшены двумя мерцающими гирляндами. Ее скулы несколько острее и шире, чем на снимках, сделанных до «Халвы». Ее внешность полностью подогнали под скрытые желания заказчика. Чуть увеличили глаза, придали им восточный удлиненный разрез, исчез скрабстил, гораздо более худыми и смуглыми стали плечи. На левой голой руке тоже светится гирлянда в форме длинной перчатки, а правая, до плеча, целиком скрыта тонкой сеткой. Корсет зашнурован не плотно; позади, на талии — два банта в форме бабочек. |