Он, тем временем, продолжил:
– Вы можете просить у меня все, что пожелаете!
– Решил подработать джинном? – злость злостью, а ехидство никуда не делось. – Как тебя хоть зовут?
– Тадеуш, – значит, документы не врали, хотя бы частично.
– Ты ведь не местный?
– Нет. Приехал несколько недель назад в поисках Вас.
– Ясно.
– Какое у тебя имя среди Некромантов? – спросил Андре.
– Шин-нар, – без запинки ответил мужчина.
Мой маг был явно удивлен, услышав это прозвище. Надо будет потом спросить, что оно означает, а пока я сказала:
– Вот что, Тадеуш. Идем с нами завтракать, и ты расскажешь все с самого начала, чтобы было понятно, для чего тебе такие редкие вещи, как кровь бога.
– Хорошо, госпожа.
– Вот только никакой госпожи! Я Лео. А это Андре и Крис.
Некромант почтительно поклонился. Про браслеты так и не сказал ни слова. Да, и оделся полностью, если не сказать наглухо. Кажется, ему было неловко демонстрировать свои шрамы.
Когда первый голод был утолен, и мы ожидали, когда же Тадеуш заговорит, он счел нужным заметить:
– Моя история может показаться местами непристойной или шокирующей…
– Ерунда, – отмахнулась я. – Вряд ли тебе удастся нас удивить, я уж не говорю, чтобы шокировать.
– Что ж, хорошо, – кивнул Некромант и начал рассказ.
* * *
Юноша привычным жестом достал видавшую виды гитару из потрепанного чехла, встал, прислонившись спиной к стене здания, сделал несколько пробных аккордов и запел.
Это место – едва ли не в центре города, напротив делового центра, между ресторанчиком и книжным магазином давно «числилось» за ним. Хорошее место, доходное. Кидали достаточно, чтобы жить и продлевать «аренду». Вот только осень неотвратимо вступала в свои права, становилось все холоднее и труднее работать.
Сегодня пришлось спеть пару песен, прежде чем в футляр была брошена первая мелочь.
Парень давно уже одновременно пел и изучал публику. Большинство проходили, даже не замечая уличного певца. Но были и исключения. Например, один, явно богатый, джентльмен.
Тадеуш давно его заприметил, уж больно сильно он выделялся среди прочей публики. Всегда одет с иголочки, возможно, костюмы ему шили индивидуально. Очки в тонкой, изящной оправе, в руках неизменный портфель. Он выходил из шикарной черной машины. Всегда черной, хотя марки менялись. Иногда один, но чаще в сопровождении крупного подтянутого мужчины грозного вида или сухопарой женщины лет тридцати пяти с пучком рыжих волос. Настолько темных, что отливали кровью. А иногда и с обоими сразу.
Этот странный человек порой удостаивал уличного музыканта коротким взглядом через улицу, а порой словно и слушал некоторое время.
Неизвестно, сколько бы продолжалась эта игра в «гляделки», но однажды Тадеуш заболел. Собственно, ничего удивительного тут не было. Он не успел купить себе к резко наступившим холодам теплую куртку, а старая от ветра спасала плохо.
Едва обретя хотя бы подобие голоса, Тадеуш вышел на улицу – работать. Денег катастрофически не хватало даже на еду.
Он пел, стараясь не слишком лажать и не поддаваться на провокации урчащего желудка, который сегодня получил лишь кружку чая. Чертовски мало для растущего организма.
Закончив песню, он поднял голову и столкнулся с карими, почти черными глазами за стеклами дорогих очков. Красивое лицо в обрамлении черных волос тоже наличествовало. Не узнать – сложно.
Внимательно осмотрев певца с ног до головы мужчина (хотя вряд ли ему было больше тридцати) проговорил:
– Поешь неплохо, но ни к чему так надрывать горло, особенно если оно еще не восстановилось. |